Одно лишь ее слово могло бы избавить его от этой боли.
Девлин слегка подтолкнул ее вперед. Команда была молчаливой, но ослушаться было невозможно.
– Папа, – выпалил Уиллоу, – мне… мне надо тебе кое-что с-сказать.
Девлин пристально посмотрел на дочь, зевнул и провел рукой по густым седеющим волосам. Вдруг он как-то оживился.
– Тогда входите, – рявкнул он, приглашая их в кабинет.
Там он зажег лампы и запер двери, в то время как Гидеон упал в кресло, а Уиллоу стала ходить взад-вперед перед камином.
– Ну? – спросил судья.
Уиллоу бросила взгляд на мужа и поняла, что от него ей помощи не дождаться, сочувствия тоже.
– Этот… этот человек, который там, в могиле, через д-дорогу, это не Стивен, – сказала она.
Девлин весь напрягся, гневно посмотрев на дочь. После минутной гнетущей паузы он остановил ее, схватив за плечи.
– Что? – прохрипел он.
Слезы покатились по щекам Уиллоу.
– Стивен жив, папа, – со стыдом сказала она. Почему она не сказала ему раньше? Почему она не послушалась Дафны и Стивена, которые говорили, что Девлин должен знать?
Из груди Девлина вырвалось хриплое всхлипывание.
– Боже праведный, как…
Уиллоу не могла говорить, а Гидеон, казалось, был не намерен вмешиваться.
– Почему же ты не рассказала мне?
– Я боялась, – с трудом ответила она, потрясенная гневом отца.
– Где он теперь? Он в безопасности?
– Я не знаю, где он, папа. Но с ним все в порядке и… насколько это возможно, он в безопасности.
– Когда ты видела его в последний раз? Уиллоу чувствовала себя так, словно эти двое мужчин поставили какой-то барьер между собой и нею.
Возможно, никто из них больше не будет ни любить, ни доверять ей.
– Он иногда приходит к п-пруду, – призналась она наконец, бросив на Гидеона испуганный взгляд.
– Вот почему ты бродила по ночам, – холодно предположил он.
Уиллоу кивнула.
– Боже праведный! – застонал Девлин. – Мне следовало догадаться!
Уиллоу смотрела на него, ища прощения в его лице.
– Папа, я…
Девлин сделал шаг назад, глядя на нее так, словно она была незнакомкой.
– Уиллоу, я так горевал, – устало изумился он. – Я рыдал, я мучился, я страдал из-за потери сына, из-за того, что я изменил ему…
– Мне казалось, что я делаю то, что нужно, папа! Гидеон презрительно фыркнул и поднялся.
– Все ради Стивена, – сказал он, направляясь к дверям.
Уиллоу испугалась, протянула к нему слабую руку:
– Гидеон…
Он обернулся, смерив ее уничтожающим взглядом, а потом хмуро улыбнулся тестю.
– Оставляю вам вашу дочь, сэр. Да поможет вам Бог, друг мой.
Сказав это, Гидеон ушел, и комната, казалось, закачалась в ответ. Уиллоу в отчаянии посмотрела на отца, уверенная в том, что он тоже отвернется от нее.
– Папа…
Девлин вздохнул и обнял дочь:
– Знаю, милая, знаю.
Гидеон бросил записи, которые вел Митч Крубер, прямо перед Джеком Робертсом, чуть не опрокинув его чашку с кофе.
Мария, опустив глаза, вышла из кухни.
– Посмотрите сами, – прохрипел Гидеон. Робертс просмотрел аккуратные заметки на первой странице первой книги.
– Я верю тебе, – устало сказал он. – По правде говоря, Гид, я слишком выдохся от этих битв с дочерью, чтобы хорошо соображать.
Гидеон вздохнул, налил себе кофе.
– Она все еще притворяется больной? Робертс кивнул.
– Что делать человеку с такой дочерью? – пожаловался он. – Она встречается с проклятым преступником…
– Стивеном Галлахером, – поправил Гидеон, бросив многозначительный взгляд на книги Крубера. – Он не виновен в преступлениях, он просто надоедливый тип, Джек.
– И тем не менее ты поймешь меня, если я скажу, что хотел бы видеть, как его повесят, – вздохнул Джек Робертс. Вид у него был отрешенный, казалось, он состарился за эти дни.
Гидеон хмуро улыбнулся. Может быть, и у него когда-нибудь будет дочь? И если так, он надеется, что ему не придется пережить то, что пережили Джек или Девлин.
– Да, я бы понял. Поедешь со мной в Хелену поговорить с губернатором?
– Мне тут делать нечего, – вздохнул Робертс. – Так что поехали.
Спустя полчаса они уехали.
Дафна откинула одеяло, уставившись на Уиллоу широко раскрытыми глазами.
– Уиллоу, я же тебе говорила! – запричитала она. – Я говорила, Гидеон придет в бешенство!
После того как Гидеон выбежал прошлой ночью из дома, оставив ее на попечение отца, Уиллоу не сомкнула глаз. Теперь, уронив голову, она присела на край кровати Дафны.
– Я знаю, он больше не возьмет меня к себе, – сказала она. – Никогда.
Оставшись наедине с подругой по заговору, Дафна поняла, что ей незачем разыгрывать из себя больную. Она села рядом с Уиллоу и обняла ее за плечи.
– Я тоже виновата. Я возьму на себя часть вины.
– Если ты говоришь о Гидеоне, то это не поможет, – мучила себя Уиллоу. – Я навсегда потеряла его.
– Нет, он тебя простит, как только у него будет время все хорошенько обдумать…
Уиллоу вспомнила, как холодно и бессердечно он прогнал ее, и заплакала.
– Мне придется уехать из Вирджинии-Сити, – всхлипывала она. – О, Дафна, я бы не вынесла этого – жить в этом доме, когда он там…
Дафна сочувственно прижала ее к себе.
– Гидеон любит тебя, Уиллоу. Он не сможет злиться так долго.
Уиллоу вспомнила нежный, смущенный взгляд Гидеона, когда он дарил ей заводную обезьянку прошлой ночью, и почувствовала себя брошенной. Ей не верилось, что тот же самый человек ушел от нее, даже не оглянувшись.
– Он был так спокоен, Дафна, так холоден. Я отдала бы что угодно, только бы он кричал и ругался, вместо того чтобы уйти вот так!
Дафна вздохнула:
– Вы друг друга стоите. И по правде говоря, мы такую кашу заварили.
Уиллоу кивнула, и обе женщины вместе расплакались, потому что одна любила не того мужчину, а другая лишилась того, которого любила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72