– Ты где была, жена? – спросил он с притворным неудовольствием.
От воспоминания о том, как они занимались любовью прошлой ночью, все внутри нее начало биться в унисон с биением сердца.
– Я ездила в город, – сказала она, и щеки у нее покрылись жарким румянцем. – Купить фарфор.
Он опять ухмыльнулся:
– Фарфор? А Китай в придачу ты не купила? Уиллоу толкнула его и засмеялась:
– Плохая шутка. Надеюсь, в будущем я могу ожидать чего-нибудь получше, Гидеон Маршалл?
Гидеон снял с крючка на стене белоснежное полотенце и стал вытирать руки, спину и плечи. Уиллоу почувствовала такую восхитительную неловкость, что ей пришлось отвернуться.
– Что ты еще купила? – спросил он, явно наслаждаясь ее неловкостью.
Уиллоу только пожала плечами:
– Муку, сахар, кофе – все такое.
Голос у него был низкий, и хотя он не сделал ни шагу в ее сторону, он показался Уиллоу очень близким. Когда он вытирал волосы, на животе и на груди у него играли мускулы.
– Вы хорошо готовите, миссис Маршалл? Уиллоу подняла голову:
– Да. Мария меня многому научила – я могу делать тортильи.
Он ухмыльнулся.
– Тортильи? Я и не думал, что мне так повезло. – Его карие глаза скользнули по ее груди, животу, бедрам, становясь от этого темно-зелеными. – Давайте-ка займемся любовью на травке, миссис Маршалл.
Щеки Уиллоу не только покрылись румянцем, но и онемели.
– Прямо днем?
Гидеон засмеялся.
– Мне, думаю, понравилось бы наблюдать, как ты купаешься в солнечных лучах, – сказал он и решительно отбросил полотенце, отчего у Уиллоу засосало под ложечкой и в животе что-то закрутилось и завертелось.
Она сделала шаг назад.
– Но мы еще… еще не позавтракали… – сказала она, глупо запинаясь.
Гидеон вошел на кухню вслед за ней, подкрадываясь, словно какой-то прекрасный горный зверь, его глаза дразнили ее, когда он подходил ближе и ближе.
– Я проголодался, – сказал он хрипло.
Не сомневаясь в том, что он говорит вовсе не о еде, Уиллоу выдавила нервную улыбку.
– Гидеон, я… мы…
Он поймал ее руки, прижал к своей груди и в этот миг одержал над ней полную победу. Его рот накрыл губы Уиллоу – он был вкуса весенней воды и солнечного света. Сердце у нее забилось, и бедра предательски пришли в движение. Она обняла его за шею и уступила ему.
Не прерывая поцелуя, удивительного по глубине, Гидеон снова вывел жену на улицу, на солнце. Они легли в густую траву у заднего крыльца, раздвинув ее своими телами, растирая ее ароматные стебли, запах которых смешивался с запахом свежего воздуха и дикой жимолости.
Он положил свою ногу на ноги Уиллоу, прижимая ее к мягкой земле. Ему не потребовалось для этого никаких усилий, потому что Уиллоу вовсе не хотелось сопротивляться. Она застонала и напряглась, когда он расстегивал маленькие пуговки на ее ситцевом платье.
Когда Гидеон расшнуровал ее муслиновый корсет, Уиллоу почувствовала прохладный летний ветерок на своей груди, и рот Гидеона наконец оставил ее. Он улыбнулся, садясь, легко надавливая пальцами на сочные соски, пока они не сделались абсолютно твердыми, как галька. Он наклонился попробовать их на вкус, каждый отдельно, с томительной неспешностью.
Тем временем его рука задрала юбки Уиллоу выше колен, забралась под ее атласные трусики, безошибочно отыскав самую сердцевину ее желания. Он стал безжалостно водить по ней пальцем, пока Уиллоу не задрожала и не застонала, слепо потянувшись к нему.
Он нежно усмехнулся и медленным движением обеих рук чуть спустил ее трусики. Сделав это, он расстегнул пуговицы на своих брюках и осторожно лег на нее, с жаром и спокойным величием отыскивая вход.
Уиллоу выгнула спину и вскрикнула, когда он быстро и решительно вошел в нее. Он заполнил ее, и она вцепилась в его голые плечи и мускулистую спину.
Он откинулся назад, игриво наблюдая за ней, наслаждаясь своей властью, и страсть Уиллоу вдруг прорвалась, словно приступ ярости. Она схватила его твердые ягодицы и силой заставила глубже войти в нее.
Гидеон застонал и закрыл глаза, его великолепные черты лица напряглись, когда он попытался сдержать жар собственного желания.
– Шлюха, – выдохнул он.
Уиллоу была беспощадна; она поднималась и падала под ним, увеличивая его и свое удовольствие, требуя, приказывая ему вылить семя. От этой сладкой муки он застонал, взятый в плен, принужденный сдаться в то время, как она окружала его.
Гидеон выкрикнул ее имя и бешено затрясся на ней, она ответила коротким криком триумфа, смешанного с вызовом, ее собственное тело задергалось в ароматной траве.
Он оставил ее, повалясь неподвижно на землю. Из его легких шумно вырывался воздух.
Внезапно Уиллоу разозлилась на него и на себя. Она села, покраснев и вертя в пальцах шнурки корсета и пуговицы на платье. Хрипло засмеявшись, Гидеон схватил ее за руки и потянул на себя, так что она села на поднятый стержень, который полностью завоевал ее только что.
– Куда, ты думаешь, мы собираемся? – спросил он.
– В дом! – крикнула, извиваясь, Уиллоу.
Гидеон крепко держал ее.
– Продолжим. Это так приятно.
– Зачем, мерзкий развратник? Он крепко держал ее за бедра.
– Будь что будет, колдунья, но ты никуда не пойдешь, по крайней мере сейчас.
Уиллоу попыталась подняться, и он позволил ей. Ее щеки снова вспыхнули, когда она поняла, что ему просто хотелось освободить ее юбки, которые он немедленно поднял до талии.
Она бросила на него злой торжествующий взгляд, даже когда по ее телу пробежала волна неудержимого жара. В конце концов она сидела на нем, широко расставив ноги, и трусики почти ничего не значили. Что он собирается с ними делать?
Ответ пришел в виде звука рвущейся материи;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72