но теперь она старательно избегала его взгляда.Филд не испытывал подобных затруднений: его глаза, горящие голубым пламенем, пронизывали Гриффина до самых потаенных глубин души.– Она в своей комнате.– Я хочу видеть ее,– прошептал Гриффин и двинулся в обход Джоанны, которая, словно мягкий, дрожащий барьер, преграждала ему путь в дом.Но Филд, упершись рукой ему в грудь, остановил его.– Ты достаточно натворил, Гриффин, – напряженным шепотом произнес он.– Но...Рука Филда не шевельнулась, но ее давление усилилось.– Нет, Грифф. С ней Фон – оставь ее в покое. Гриффин опустил голову. Из горла у него рвались сдавленные рыдания, но была ли их причиной Рэйчел или же ощущение полного изнеможения, он не знал.Филд и Джоанна с двух сторон схватили его за руки и, будто по молчаливому соглашению, повели в глубь дома. На полу в гостиной и в столовой лежали рядами спящие люди, закутанные в одеяла.К тому времени, когда они добрались до кухни, Гриффин пришел в себя. Он выпил горячего кофе, который в полном молчании подала Джоанна, потом съел два огромных сэндвича с ветчиной.Наконец он вновь заговорил по-прежнему хриплым голосом:– Скажи мне, Филд. Скажи, почему ты не хочешь, чтобы я увиделся с Рэйчел.Джоанна и Филд обменялись взглядами, и Джоанна молча вышла их кухни.Почти целую минуту в кухне слышно было только равномерное тиканье старинных часов на каминной полке.– Ну? – прохрипел, прерывая молчание Гриффин; он налил себе еще одну чашку кофе у плиты и снова сел за стол.Филд скрестил руки на груди. Его рубашка была изорвана и покрыта пятнами копоти, но лицо и руки были отмыты до обычной сияющей чистоты.– Помнишь, ты сказал Джонасу, что спал с Рэйчел? Ну так вот, похоже, Джонас рассказал Афине, которая, естественно, не могла удержаться от того, чтобы не сообщить об этом Рэйчел. Сказать, что Рэйчел приняла эту информацию без восторга – значило бы преуменьшить ее реакцию раз в сто.Гриффин застонал:– Боже мой, она же не думает...– А что, по-твоему, она должна думать? – перебил его Филд, и шепот его прокатился по просторной комнате, будто пистолетный выстрел.Гриффин поднялся на ноги, слегка пошатнулся и ухватился за спинку стула.– Я расскажу ей... я объясню...Филд не двинулся с места, но его голубые глаза предостерегающе сверкнули.– Ты оставишь ее в покое, Гриффин. У нее шок.– Нет.– Да, – возразил Филд. – Сядь, пока не упал и не разбил свою глупую физиономию.Гриффин опустился обратно на стул.– Если ты хочешь подраться, Филд, это можно устроить.– В данный момент ты не справишься и с немощной старухой. Пей свой кофе, и мы подыщем место, где ты сможешь поспать.Боль, усталость – все с новой силой обрушилось на Гриффина, вызвав состояние, чрезвычайно напоминающее опьянение.– Помнишь, когда мы в последний раз дрались, Филд? Мы были мальчишками и катались в большой грязной луже перед церковью твоего отца. Оба наших родителя просто стояли рядом, ожидая, пока это кончится. Потом они оттащили нас в лес и там выпороли.Филд закатил глаза, но уголок его губ дрогнул в усмешке.– Я бы побил тебя, если бы ты не плеснул мне в лицо грязной водой.– Ерунда! – парировал Гриффин. – Я с самого начала взял верх.– Кстати, а из-за чего мы дрались? Гриффин пожал плечами:– Кто знает?Филд не смог удержаться от смеха.– Пей кофе,– велел он. Гриффин молча подчинился.Следующим утром он проснулся поздно; солнце светило прямо в лицо, и это заставило Гриффина открыть глаза. В первый момент он растерялся, но, взглянув на свою разорванную, почерневшую от дыма одежду, вспомнил все – пожар, словесную пикировку с Филдом, Рэйчел.Он сел на кушетке Джона и заслонил рукой глаза от яркого света и мучительной обыденности самой обстановки кабинета. Голова у него болела, в горле саднило, волнами накатывала тошнота.Словно по какому-то дьявольскому волшебству, перед ним появилась Афина, свежая и оживленная в пестром льняном платье.– Доброе утро, Гриффин, – пропела она. Гриффин вскочил на ноги.– Иди к черту,– рявкнул он, и его едва не вывернуло наизнанку.Афина явно не намеревалась куда-либо идти.– Рэйчел уже лучше,– сообщила она.– Она разговаривает с этой особой, с Фон, и все помнит. Абсолютно все. Догадайся, кого она хочет видеть, Гриффин?Гриффин ничего не ответил, и Афина продолжала, наслаждаясь своим торжеством:– Джонаса. Единственный человек, которого она хочет видеть, помимо этой индианки и моей мамы, – это Джонас. Она определенно не хочет видеть тебя, Гриффин Флетчер.Гриффин побрел, пошатываясь, к ночному столику, где какая-то заботливая душа оставила полотенце и таз с теплой водой. Он умылся, вытер лицо и руки и только после этого ответил:– Я полагаю, мне следует за это благодарить тебя? Афина улыбнулась, как шаловливый ребенок:– Да, точно.Гриффин повесил на шею грязное полотенце.– Почему?Она подняла голову, и ее синие глаза сверкнули.– Потому что я люблю тебя.Ирония этой ситуации вызвала у Гриффина еще большую тошноту.– Потому что ты любишь меня,– повторил он хриплым, бешеным шепотом. – Ты больна, Афина. А что касается твоей любви, так это честь, без которой я вполне могу обойтись.– Я имею право бороться за то, чего – или кого – я хочу!Гриффин медленно, отрицательно покачал головой:– Я бы не пожелал твоей любви даже Джонасу, Афина. Твоя так называемая любовь способна только убивать и разрушать.Афина вздрогнула:– О, Гриффин, не говори так...– Я еще не закончил,– прорычал он, между тем, как в комнату вошел Джон О'Рили.– Если ты настроила Рэйчел против меня, Афина, я убью тебя собственными руками!– Господи Боже! – воскликнул старик, когда его дочь круто повернулась и, почти в истерике, бросилась прочь из комнаты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121