И не одну. Но старик был упрям как осел – и он хотел, чтобы ты стал грозой лесов.Открыв глаза, Гриффин вгляделся в лицо своего друга, друга своего отца:– Вы сделаете для Фразьера все, что будет в ваших силах?– Ты знаешь, что сделаю, Гриффин. Но если он умрет, не забывай о том, что ничего этого не случилось бы, не будь Фразьер тем, кто он есть. И подумай о том, стоит ли жизнь этого негодяя жизней всех тех молоденьких девушек, которые не окажутся в плену на его корабле и не отправятся в ад. – Помолчав, Джон добавил: – Если получится так, что ты лишил жизни одного, Гриффин, подумай о всех жизнях, которые спас.Гриффин тяжело вздохнул и кивнул головой:– Я пойду немного посплю. Спасибо, Джон. О'Рили улыбнулся:– Поспи. И обязательно поешь что-нибудь. – Затем, увидев приближающегося Джонаса, он помрачнел и зашагал к одной из стоящих на дороге колясок.Джонас ухмыльнулся:– В отличие от тебя, мой друг, у меня хватило сообразительности нанять экипаж. Подвезти тебя к дому О'Рили, или ты твердо решил идти пешком?Гриффин выругался.– Да, Рэйчел у Джона у Джоанны, черт побери, это так! Но, Джонас, упаси тебя Бог даже близко подойти к ней!Джонас поднял бровь:– Так ты не доверяешь мне?– Какого дьявола я должен тебе доверять? Джонас с напускным безразличием пожал плечами, но глаза его были серьезны.– Думаю, не стоит тебя за это осуждать – в нашей с тобой жизни всякое случалось.– Например, как сейчас. Ты собираешься придерживаться нашего договора или нет?Джонас повернулся и пошел в сторону потрепанной коляски, запряженной столь же ободранной клячей. Он влез на сиденье, взял в руки поводья, и когда Гриффин уселся рядом, ядовито усмехнулся:– Я сдержу слово, Гриффин,– но сделаю это для Рэйчел, а не для тебя. Как только она поправится, наш договор теряет силу.Гриффин откинулся на спинку сиденья и устремил взгляд на дорогу.– Вполне справедливо,– ответил он.
Никогда в жизни Рэйчел не знала такой роскоши. Но теперь, благодаря бесконечной доброте Джоанны О'Рили, девушка буквально купалась в ней.Первое чудо явилось в виде чайника, полного ароматного чая, который был на подносе принесен в комнату Рэйчел и оставлен на ее ночном столике. Джоанна посоветовала Рэйчел пить, сколько она захочет, поскольку Джон считает, что больным необходимо потреблять как можно больше жидкости.Вместе с ленчем явилось второе чудо – груши с корицей. Конечно, Рэйчел иногда случалось есть груши, только что сорванные с дерева и покрытые пятнистой жесткой кожурой. Но эти груши были совершенно особенные: очищенные от кожицы и сваренные, они плавали в сладком, пахнущем корицей соусе рубинового цвета.Восторг девушки позабавил Джоанну:– Рэйчел, мне кажется, что ты могла бы питаться одними только грушами и сладким чаем.– Угу, – ответила Рэйчел, блаженно закрывая глаза и дожевывая последний лакомый кусочек.– Мне теперь в жизни не захочется есть никакие другие груши.Джоанна засмеялась:– Какая жалость, ведь у нас полная кладовка мятных груш. Они в изумрудно-зеленом соусе.Рэйчел растерянно уставилась на нее, широко открыв глаза, и ответный взрыв смеха все еще звучал в комнате, когда в открытых дверях появился Гриффин.Джоанна метнула в его сторону лукавый взгляд и шутливо произнесла:– Гриффин, любовь моя, если твои намерения в отношении этой молодой леди достаточно серьезны, неплохо тебе было бы посадить целую рощу грушевых деревьев.Этот совет поверг его в такое замешательство, что Рэйчел буквально распирало от смеха. Она не выдержала и захихикала.В комической растерянности Гриффин почесал в затылке и пробормотал:– Что ж, если вас обеих это так развеселило, я рад. Джоанна состроила ему гримасу, забрала со столика опустевший поднос из-под ленча и удалилась. С ее уходом затих и смех.Гриффин присел на краешек кровати, и его лицо вдруг стало бледным и усталым. Не задумываясь Рэйчел протянула руку и нежно погладила его по щеке.– Что такое? – ласково спросила она.Голос Гриффина прозвучал хрипло, и хотя он не уклонился от ее прикосновения, но отвел взгляд:Рэйчел, сегодня вечером я должен вернуться в Провиденс.Рука Рэйчел медленно опустилась, она откинулась обратно на подушки:– Ох!Указательным пальцем Гриффин слегка приподнял ее подбородок:Мои пациенты, Рэйчел. Я должен возвращаться к ним.Рэйчел кивнула:– Да.Он резко поднялся на ноги, и на мгновение ей показалось, что он сердится. Но его слова разрушили это впечатление: они вошли в ее сердце, чтобы остаться в нем навсегда:– Рэйчел, я люблю тебя.Рэйчел онемела: ее губы двигались, не произнося ни звука. Безумные, восхитительные ощущения закружились в ней, яркие, как краски в калейдоскопе.Гриффин нежно прижал палец к ее губам. Затем достал из кармана маленький сверток, вложил ей в руку и сказал:Я приеду в конце следующей недели, Рэйчел. Поправляйся.Он наклонился, коснулся губами ее губ и быстро ушел. Дверь спальни тихо закрылась за ним. ГЛАВА 22 Рэйчел еще долго смотрела на дверь комнаты, не смея поверить тому, что услышала. Гриффин Флетчер любит ее – это невероятно!Она вспомнила о маленьком пакете, который он дал ей, и дрожащими пальцами вскрыла его. В обертке из коричневой бумаги лежал изящный золотой браслет, с которого свисал один золотой брелок – крошечная, выполненная с удивительной тонкостью пила.Рэйчел засмеялась, потом заплакала. А потом она надела браслет на запястье и стала любоваться им, повернув руку так, чтобы струящийся в окна свет заиграл на поверхности металла, заставив его гореть как огонь. Гриффин действительно любит ее, и та ночь любви в лагере лесорубов значила для него столько же, сколько и для нее. Подтверждением этого был крохотный золотой брелок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121