Как я уже сказала вам, я — не продажная женщина.
Сандерлин жестко усмехнулся, сложив руки, покрытые множеством шрамов, на груди, и склонил свою великолепную голову.
— Я понимаю, — передразнил он ее. — Тогда вы, должно быть, леди — одна из тех, кто попадает в неудачное стечение обстоятельств.
Герцог изобразил глубокий поклон, и Франки охватило раздражение и ярость: она понимала, что он смеется над ней. Кое-как ей удалось сесть в постели, что оказалось не очень легкой задачей, поскольку матрас был слишком глубок и мягок.
— Я была бы леди, если бы вовремя попала в магазин одежды, — выпалила она.
— Что? — он снова нахмурился.
— Ничего! — Франки продолжала барахтаться на матрасе, но безуспешно. Наконец она перевернулась на живот и ползла до тех пор, пока не достигла края постели, где, свесив ноги, встала на них. — Главное, что я хочу сказать, — она продолжала, в то время как Сандерлин стоял и ухмылялся, — вы не должны считать, что я — падшая женщина, из-за моей одежды!
Сандерлин приблизился к ней, пальцем подцепил шнуровку на корсаже платья и распустил ее. Под платьем у нее оказался только лишь изящный лифчик из шелка песочного цвета.
— Ведьма или ангел, — повторил он, и голос был грудным и низким. — Вы восхитительны!
Франки стерпела это, но отступила на шаг.
— Не трогайте меня, — попросила она неуверенно. Сандерлин вновь привлек ее к себе.
— Восхитительны! — повторил он. Она оцепенела.
— Вы хотите взять меня силой? — вспыхнула возмущением Франки. — Если вы попытаетесь сделать это, предупреждаю, я так сильно закричу, что ваша репутация будет полностью подорвана!
Он откинул назад голову и засмеялся, а когда вновь взглянул ей в глаза, то она увидела в его взгляде вместе со страстным желанием доброту.
— Моя репутация была бы подорвана, — уточнил он, — если бы слуги не услышали ваших страстных выкриков. Разве я не говорил вам раньше, маленькая колдунья? Я никогда в жизни не брал женщин, которые не хотели бы моего внимания.
Он держал ее, плотно обхватив руками узкую спину, и наклонился, чтобы почувствовать пульсирующую точку на основании ее шеи. Франки ощутила слабость.
— Хорошо, — вымолвила она, когда снова стала способной говорить. — Я… я рада.
Сандерлин коснулся ее груди, очень осторожно, прошел по покрытому муслином соску, вызывая его реакцию.
— Конечно, — продолжил он, лениво запутывая палец в тесемке, которой удерживался корсаж, — я не сомневаюсь, что смогу разбудить вас и вызвать желание, — на его лице появилось высокомерное выражение, и Франки с силой вырвалась из его рук, как раз в тот момент, когда вновь появился слуга с подносом. Она со смущением отвернулась, а когда взглянула вновь, то увидела, что Сандерлин натягивал чистую рубашку, а слуга ушел.
— Освежитесь, — приказал герцог, останавливаясь перед зеркалом и пробегая пальцами по своим волосам. — Я вернусь позже, — он стоял до тех пор, пока Франки не изучила содержимое подноса. — На всякий случай — не думайте сбежать отсюда, — добавил он веско. — Мои люди найдут вас еще до захода солнца, и мне придется наказать вас.
Франческа была слишком испугана и ошеломлена сейчас, чтобы думать о побеге, но позже, возможно, такая мысль пришла бы в ее голову. Она сделала реверанс, как бы передразнивая церемонный поклон, который он отвесил ей раньше.
— Ваше слово — закон, о ваше величество, — сказала она. Затем взяла кусок темного хлеба и стала разглядывать, нет ли в нем жучков или какой другой живности. Сандерлин лишь ухмыльнулся, снова застегнул пояс с Экскалибуром — мечом короля Артура — и вышел из комнаты, оставляя Франческу одну.
Она жадно откусила хлеба и взяла бронзовый кувшин, в котором оказалось терпкое и очень крепкое красное вино. Поев и выпив вина, Франческа почувствовала легкое головокружение и сонливость. “Хорошо, — подумала она. — Я проснусь в постели гостиницы или даже в своей квартире в Сиэттле, и все прекратится. Сновидения — и ничего больше”. Но мысль о Сандерлине странным образом лишила ее этих желаний. Она шумно вздохнула и вытянулась на пуховой постели.
Несколько часов спустя Франки проснулась в той же комнате, с теми же каменными стенами и слегка утешилась мыслью, что ее сновидения и грезы еще не кончились. Она была даже рада этому, хотя и не находила рационального объяснения. К счастью, никто и не спрашивал его.
— Мистер Стюарт-Рэмси? — позвала она нетерпеливо. — Мой господин? — но ответа не последовало, а где-то в отдалении слышался мужской смех, игра какой-то трубы и одного или двух струнных инструментов. Франки перекатилась на край кровати, опустила ноги, разгладила волосы и поправила свою муслиновую юбку. В свете луны, который шел через узкое окно без стекол, нашла звонок, пристально его разглядывала некоторое время, затем дернула за шнурок колокольчика, который издал приятный звон. Кривоногий слуга появился почти мгновенно, и Франки удивилась, что этот бедный человек работает даже ночью. Он принес свечу, с помощью которой зажег масляные светильники, расположенные вдоль стен комнаты.
— Можете сказать герцогу, что я хочу видеть его сейчас, — объявила Франческа с большим достоинством. Не важно, что это было только притворство: она пыталась убедить себя в том, чего не было на самом деле. Слуга посмотрел на нее в сильном замешательстве и с трепетом. Его кадык судорожно дернулся на худой немытой шее. Он явно совершенно не понимал ее распоряжений.
Она глубоко вздохнула и очень терпеливо начала снова.
— Я сказала…
— Он не будет говорить с вами, — знакомый голос бесцеремонно прервал ее, — он боится ваших чар или какого-либо смертельного греха, исходящего от вас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22