— Потому что моя мать, Джилиан, была младшей сестрой Мерримонта, — немного подумав, объяснил Дэйн. — Их встреча с Гаретом произошла случайно. Она поехала кататься верхом и ей удалось ускользнуть от своих сопровождающих. Они полюбили друг друга — Гарет и Джилиан, — но их отцы были заклятыми врагами, поэтому о женитьбе не могло быть и речи. Вообще-то, я думаю, они и сами понимали, что их увлечение не продлится долго. Когда Джилиан забеременела, был большой скандал. Гарет объявил себя отцом ребенка, но сама Джилиан отрицала связь с ним. Когда я родился, а сестра Мерримонта умерла при родах, он, не только как ее брат, но и как опекун, поклялся отомстить за безвременную кончину Джилиан. Он поклялся убить меня, но моя кормилица тайком отнесла меня в Хэдлей. Мой дед объявил меня своим вторым сыном, а его жена Аурелия, мать Гарета, стала и моей матерью.
— Почему ты никогда не рассказывал мне об этом? — спросила Глориана.
— Потому что это не имело никакого значения, — ответил Дэйн и нежно поцеловал ее в лоб. — А теперь спи, любовь моя, завтра нам предстоит трудный день.
Близость Дэйна, его крепкие объятия успокаивали Глориану. Она скорбела об ушедшей леди Элейне, но Глориану сильно испугали ее последние слова.
Она должна вернуться в двадцатый век.
— Нет, — прошептала она.
— Хм? — сквозь сон пробормотал Дэйн. Глориана не ответила. Она чувствовала, что если попытается сейчас заговорить, то не сможет сдержать рыданий, а ей не хотелось, чтобы Дэйн видел ее слезы.
Проснувшись на рассвете, Глориана обнаружила, что Дэйн, как обычно, уже поднялся. Пурпурное платье Глорианы, которое дали ей бродячие актеры, аккуратно висело на спинке стула. То ли Дэйн сам сходил за ним в римские бани, то ли посылал Джудит. Служанки не было и следа, но в комнате были зажжены несколько светильников, а в таз для умывания налита теплая вода.
Глориана встала с постели, чтобы ополоснуться.
— Что случилось с твоими волосами? — спросил Дэйн.
Несмотря на то что смерть Элейны и ее последнее предсказание омрачали сознание Глорианы, она не могла отказать себе в удовольствии поддразнить Дэйна. Она искоса взглянула на него.
— Наконец-то вы соизволили обратить на меня свое милостивое внимание, милорд, — съязвила она. — Я остригла их. В двадцатом веке женщины носят прически разной длины.
Дэйн критически оглядел ее. Потом улыбка, словно солнечный луч, озарила его лицо.
— Ты стала похожа на маленького пажа, — заключил он, и Глориана вспыхнула от возмущения. — Хотя на волосах сходство заканчивается, — поспешил добавить Дэйн.
— Смею надеяться, — холодно заметила Глориана.
Тогда Дэйн подошел к ней и поцеловал.
— Глориана?
— Что? — огрызнулась все еще уязвленная леди Кенбрук, хотя поцелуй мужа немного смягчил ее гнев.
— Ты прекрасна, как всегда. Я просто пошутил.
— А мне ничуть не смешно, сэр, — ответила она, уже едва сдерживая улыбку.
Дэйн снова поцеловал ее, взяв лицо Глорианы в свои ладони.
— Торжество по случаю твоего возвращения придется отложить.
— Конечно, — согласилась опечаленная Глориана.
— И все равно, — продолжал Дэйн, приподнимая ее подбородок, — нам повезло, что ты вернулась именно сейчас. Все люди в деревнях и в замке будут в трауре по леди Элейне и, возможно, не станут задавать слишком много вопросов.
— Получается, что смерть Элейны пришлась кстати, — возмутилась Глориана. — Так нельзя, Дэйн!
— Конечно, нет, — согласился он. — Но как ты уже могла заметить, моя дорогая жена, в этом мире вообще мало справедливости. Многие из тех, кто заслуживает жизни, ушли от нас.
Глориана кивнула. Дэйн обнял ее, заглянув ей в глаза.
— Готова ли к тому, чтобы стать хозяйкой Хэдлей?
— Какая разница? — устало проговорила Глориана. — Это мой долг.
Дэйн нежно поцеловал ее в лоб, выражая молчаливое одобрение.
Ужин был накрыт в большой зале. Глориана вошла вместе с труппой комедиантов. На ней было пурпурное платье с капюшоном, а Корлис разрисовала ей лицо. На щеках у Глорианы застыли голубые слезы, а рот с опущенными книзу уголками был обведен красной краской. В замок пришло горе, и поэтому представление актеров должно было отражать всеобщую печаль.
Несмотря на мрачные и торжественные лица людей, собравшихся в зале в тот вечер, Глориана знала, что среди них лишь она и Дэйн искренне скорбят об ушедшей Элейне. Леди Хэдлей всегда была чужой для обитателей деревень и слуг замка. Жена Гарета уже много лет не жила в Хэдлей, уединившись в аббатстве, и ее образ окутан некой тайной.
Менестрели наигрывали печальные протяжные мелодии. Глориана присоединилась к другим танцовщицам, двигаясь медленно и плавно, пытаясь танцем выразить свою скорбь по усопшей.
Дэйн, сидевший во главе стола, удивленно поднялся, увидев ее. Он не ожидал, что Глориана наденет капюшон и загримируется. Он думал, что она просто войдет в зал и скажет, что ей удалось сбежать от своих похитителей и вернуться домой. Но Глориана, со страхом ожидая момента разоблачения, чувствовала себя увереннее под маской бродячей актрисы. Она замерла посреди зала, не спуская глаз с Кенбрука, который вышел из-за стола, спустился с помоста и теперь шагал к ней навстречу.
Долгое время они молча смотрели друг на друга, не говоря ни слова.
Потом, повинуясь незаметному жесту Дэйна, Глориана откинула капюшон. Ее медные волосы с красноватым оттенком рассыпались по плечам. По залу прокатилась волна изумленных возгласов.
Дэйн положил руки на плечи Глорианы. Он не говорил ни слова, только смотрел в ее прекрасные глаза, желая знать, что происходит сейчас в ее душе. По их плану, наступил момент для рассказа Глорианы, но она молчала, словно завороженная взглядом Дэйна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101