— Глаза Риви устремились куда-то вдаль; он рассеянно сжимал в пальцах медальон, с которым никогда не расставался.
Внезапно, несмотря на все свои неприятности, Мэгги обратила все внимание на этот странный кусочек меди, висевший на золотой цепочке.
— А это что? — шепотом спросила она.
Риви выпустил медальон.
— Думаю, талисман удачи, — ответил он, но в его взгляде все еще читалась болезненная отрешенность.
— Расскажите мне о брате, — рискнула спросить Мэгги, догадавшись, что этот талисман каким-то странным образом связан с братом Риви.
— Нас с Джеми разлучили много лет назад, по дороге сюда из Дублина, с тех пор я разыскиваю его. — Риви поднялся, подошел к креслу и опустился в него с почти отчаянным вздохом. — Я нанимал сыщиков, объездил все места, какие казались мне важными…
— Но так и не нашли его, — печально закончила Мэгги.
Риви покачал головой, он отвел взгляд, а горло судорожно задергалось, когда он попытался овладеть собой.
— Элизабет его ребенок? — с мягкой настойчивостью спросила Мэгги.
Глаза Риви скользнули к ней; и он кивнул.
— Ее нашли в Брисбейне в сиротском приюте.
Там мне сказали, что мать Элизабет не была замужем за Джеми, хотя и оставила бумаги, в которых говорилось, что он отец ребенка.
Мэгги не сомневалась что Элизабет была действительно Маккена: доказательством этому были ее сине-зеленые глаза.
— Но почему эта женщина бросила Элизабет?
— Она была больна, — ответил Риви. — Если верить монахиням из приюта, она умерла вскоре после того, как оставила им ребенка.
— Может быть, Элизабет что-то помнит?
Риви посмотрел на Мэгги так, словно она была сумасшедшей, но она поняла, что его раздражение было основано на неудаче в поисках брата, а не на том, что она сказала или сделала.
— В то время Элизабет было всего два года, и если она что-то помнит, то не может или не хочет говорить об этом.
Мэгги не стала спрашивать, осматривал ли ее врач; она понимала, что такой серьезный человек, как Риви, не мог оставить это без внимания.
— Возможно, она перенесла какую-то травму…
Риви кивнул.
— Но что? — хрипло спросил он. — Что могло отнять у ребенка желание говорить? И где был Джеми, когда все это произошло.
Мэгги смотрела на руки, не желая высказывать очевидного предположения: что смерть, а не какая-то случайность могла разлучить Джеми Маккену и его ребенка и женщину, которая этого ребенка родила.
— Он не умер, — сказал Риви тихо, бросая вызов тайным подозрениям Мэгги. — Если бы это случилось, я бы знал!
Мэгги молчала. Она надеялась, что Джеми Маккена жив и где-то ждал, что его найдут.
— Проголодалась? — тривиальность этого вопроса вывела Мэгги из задумчивости.
— Да, немного, — честно призналась она.
Непонятным образом негритянка, явно экономка Риви, снова появилась в нужный момент. Риви попросил ее принести фруктов и хлеба, что она немедленно и сделала.
Мэгги ела молча, задаваясь вопросом, как ей вернуться в Сидней, пока Риви не скомпрометирует ее снова, а когда она все съела, он вдруг взял ее за руку и потянул на улицу. Они обошли вокруг дома, пройдя во внутренний садик, где, к восхищению Мэгги, сидел огромный кенгуру.
— Это Матильда, — сказал Риви. Матильда с интересом посмотрела на Мэгги.
— Она ручная? — испугалась Мэгги.
Когда Риви кивнул, Мэгги приблизилась к очаровательному существу и нерешительно протянула руку, чтобы дотронуться до него. Шерсть Матильды оказалась жесткой на ощупь, и если в сумке у нее и сидел детеныш, то Мэгги не могла его разглядеть, хотя и бросила в этом направлении несколько вежливых взглядов.
Внезапно наскучив обществом американки, Матильда отвернулась и поскакала через поле с такой быстротой, что Мэгги разинула рот от удивления и восторга. Если бы у нее было кому написать и рассказать об этом! Когда она опять повернулась к Риви, в глазах ее читалась печаль. Ему было знакомо чувство одиночества, Мэгги это почувствовала и утешилась. Внезапно ей захотелось, чтобы Риви нашел своего брата, для нее это было так же важно, как и для него.
— Элизабет любит животных, — сказал он, совершенно естественным жестом беря Мэгги за руку. — У нее есть несколько маленьких кенгуру. Хочешь посмотреть?
Мэгги с готовностью закивала, и Риви повел ее к конюшне, где было несколько проволочных загонов. Внутри загона скакали несколько бурых зверьков, уменьшенных копий кенгуру, а со спинки старого стула свешивалось сложенное одеяло. Прежде, чем Мэгги успела спросить, зачем оно там, над краем одеяла появилась маленькая голова с яркими глазами, осторожно оглядываясь по сторонам.
— Он сирота, — тихо объяснил Риви, — ему нужна теплая сумка, и мы с Элизабет сделали ее для него.
Признание Риви тронуло Мэгги намного сильнее, чем то, как он занимался с ней любовью. С минуту она не могла говорить, а в глазах сверкнули глупые, сентиментальные слезы. Даже если Риви и заметил их, то сделал вид, что ничего не видел, хотя его рука крепче сжала руку Мэгги, а у них за спиной захихикали Добродетель и Милосердие.
Риви отпустил руку Мэгги и резко повернулся, издав при этом добродушное рычание и шагнув к восхищенным девчушкам. Красивые черные глаза сверкнули, они завизжали и со смехом убежали прочь. Мэгги была уверена, что далеко они не убежали. Интересно, разговаривает ли с ними Элизабет, когда поблизости нет никого из взрослых? Небо начало заволакивать тучами, а с юга подул резкий ветер. Не сговариваясь, Мэгги и Риви повернули к дому, на этот раз войдя через боковую дверь. В большой и безупречно чистой кухне никого не было. Мэгги не протестовала, когда, ничего не объясняя, Риви повел ее наверх, и, к своему стыду, была весьма разочарована, когда он поставил ее перед дверью на второй этаж и велел отоспаться за бессонные часы прошлой ночи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106