– Вздор, это простое совпадение. Знай его сиятельство, что вы живете в гостинице Маккиннона, он наверняка поселился бы в другой. А эту выбрал потому, что там его меньше знают, не желая привлекать к себе внимания.
– Вы говорите так, продолжая придерживаться самого высокого мнения об этом развратнике вопреки неоспоримым доказательствам. Я находился в соседней отдельной гостиной и все слышал.
– Вы подслушивали мужчину и его… подругу? – Афине подслушивание Уиггза показалось более отвратительным, чем распутство графа. Она не считала, что Марден должен жить как монах, но не ожидала, что будущий викарий способен подслушивать.
– Я ничего не мог поделать. Они находились в соседней комнате, окна были открыты, видите ли.
– Я не вижу ничего, кроме того, что джентльмена порочат из-за его разговора с женщиной, а другой джентльмен – тот, кому следовало бы во всем разбираться, – торопится первым бросить в него камень. Вы ничего не видели, и вам не следовало бы ничего слышать.
– Я бы не сказал, что это «ничего», узнав голос женщины, хотя она и пыталась изменить его, разговаривая басом. Этот голос звучал весьма призывно.
– Призывно?
Уиггз побагровел.
– Это было свидание. Говорить о подробностях неделикатно в присутствии леди.
– Вы и так достаточно сказали.
– Я сказал далеко не все. Ваш граф-праведник развлекался в этой отдельной гостиной с леди Трокмортон-Джонс, клянусь Юпитером.
– Его сиятельство ужинал с… леди Трокмортон-Джонс? – переспросила Афина.
– Да, и у этой женщины не было никакого немецкого акцента. Ваша так называемая компаньонка просто-напросто любовница Мардена, мисс Ренслоу. Вы должны уехать отсюда сегодня же утром, прежде чем они вылетят из своего любовного гнездышка.
Афина снова опустилась на стул.
– Я знал, что вы будете потрясены. Сожалею, что мне пришлось замарать ваш невинный слух рассказом о подобной распущенности, но мой долг перед вашим братом и моя тревога о вашем благополучии вынудили меня сообщить вам об этом.
Афина наслушалась достаточно. Более чем достаточно. Она глубоко вдохнула.
– Я потрясена. Потрясена тем, как далеко вы можете зайти, чтобы опозорить графа, которого мне и брату послал сам Бог. Да, никакой принцессы Хедвиги не существует. И не существует никакой леди Трокмортон-Джонс. Лорд Марден и его друг мистер Карсуэлл попытались оградить меня от сплетен, потому что вы всячески старались разворошить осиное гнездо.
– Не было никакой компаньонки? Только еще один негодяй в юбке?
– Не было никакой компаньонки, и не было в ней никакой нужды. Меня больше не заботит, что вы думаете обо мне, поскольку вы никогда не поймете, что моя репутация ничего не значит по сравнению со здоровьем Троя. Больше я не стану лгать.
– Не было никакой компаньонки? Леди Трокмортон-Джонс – мужчина?
– Да. И я не стану заставлять бедного графа ночевать в каких-то второсортных гостиницах.
– С меня хватит.
– Вот именно. Я больше не желаю слышать об этом деле. И не желаю больше с вами разговаривать, мистер Уиггз. – Она стала у открытой двери, ожидая, когда он уйдет. – И меня также не волнует, что вы напишете моему старшему брату.
– Вы ошибаетесь, мисс Ренслоу. Вас это взволнует, когда я напишу виконту и сообщу, что между нами все кончено.
– Поберегите ваше сообщение, сэр, между нами никогда ничего и не было. Вы никогда не поймете моей преданности брату и моей благодарности лорду Мардену. А я никогда не пойму, как может быть, чтобы человека больше заботило мнение общества, чем женщина, на которой он хочет жениться. И если уж на то пошло, не могу понять, как можно связать себя с женщиной, которая ведет себя неприлично. Я не собираюсь выходить замуж за раба приличий. Всего хорошего, сэр.
После того как дворецкий подал Уиггзу шляпу и перчатки, Афина сказала:
– Мистер Халл, впредь для мистера Уиггза меня никогда нет дома.
Дворецкий поклонился:
– Слушаюсь, мисс.
– Но он по-прежнему остается опекуном моего брата, поэтому ему нельзя запрещать видеться с Троем.
– Не повезло несчастному молодому человеку.
– Конечно, Трой очень много спит.
– Сон для него – лучшее лекарство. Я, конечно, сообщу об этом преподобному, когда он придет. Мастера Ренслоу нельзя беспокоить.
– Благодарю вас. Я знала, что на вас можно положиться.
В этот момент появился Йен.
– Я встретил Уиггза. Он казался еще больше не в себе, чем обычно. Что-нибудь случилось?
– Мисс Ренслоу вывела его из терпения, – ответил дворецкий за Афину. – И выставила за дверь.
– А, значит, вас нужно поздравить.
– Нет, – возразила Афина. – Мы решили, что не подходим друг другу.
Йен улыбнулся:
– Именно с этим и нужно вас поздравить. Принесите шампанского, Халл. В библиотеку.
Ведя ее под руку, Йен сказал:
– Кстати, вы его ударили?
– Нет, он вымазался джемом, когда завтракал.
– А жаль, что не ударили.
Оставшись наедине с Афиной, Йен наблюдал, как она смотрит в окно на сад позади дома. Он не знал, о чем она думает, поэтому ему пришлось спросить:
– Не каждый день леди выставляет за дверь своего поклонника. Вы хотите поплакать?
– Нет, скорее, запеть.
Он вспомнил о полном отсутствии у нее музыкального слуха.
– Лучше не надо.
Афина рассмеялась.
– Тогда я могу станцевать. – Она сделала поворот, раскинув руки. – Я свободна, свободна, как птица. Видимо, это был мой единственный шанс выйти замуж. Но лучше остаться старой девой, чем выйти замуж за Уиггза.
– Уиггз отвратителен, – согласился Йен. – Ему нужны были только ваше приданое и влияние, которым пользуется ваш брат.
– А мне нужно было только благополучие, которое мог принести брак с ним, так что мои мотивы были не лучше, чем его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97