И не могли остановиться. Они не слышали, когда леди Люсинда ушла, хлопнув дверью, и заперла ее на ключ изнутри. И когда запустила туфлей в стену, и когда громко залаяла собака.
– В моей комнате спит проклятый Стивз, – со стоном пожаловался Алекс.
– А в моей – проклятая леди Хаверхилл, – посетовала Нелл. – А тетя Хейзел спит у себя.
Они снова стали обнимать друг друга с удвоенной страстью, готовой смести все преграды. Пока у Алекса с носа не упали очки. Он отстранился от Нелл. Не хватало только, чтобы разбилась последняя пара очков.
– Пропади они пропадом! – в сердцах бросил Алекс, поднял очки, надел и огляделся. Они стояли в тускло освещенном коридоре. – Я не могу взять вас прямо здесь, на голом полу или у стены.
«У стены»?.. Нелл стала приводить себя в порядок. Тяжело дыша, она пыталась вспомнить, когда и каким образом платье у нее на спине оказалось расстегнутым.
– Нет, Алекс, – сказала Нелл, когда он снова обнял ее. Девушка стала пятиться назад, пока ее рука не легла на ручку двери в комнату тети Хейзел. – Вы вообще не можете меня взять. Никогда! Не можете взять меня в Лондон. Под свое покровительство. Я не стану вашей любовницей.
Глава 21
– Любовницей? Таких женщин, как вы, не берут в любовницы!
Надо было убежать от него сразу, как только он ее поцеловал. Залепить ему пощечину, как только прикоснулся к ней. Когда посмел дотронуться до ее груди, надо было пнуть его коленкой в пах, как ее учил Филан. Он дотронулся до ее груди? Господи милостивый! Как она могла это допустить?!
Слишком поздно спохватилась. Не исключено, что он назовет ее костлявой старой девой. Кто знает, что еще он позволил бы себе, если бы у него не свалились очки? Может быть, даже лишил ее невинности! Поэтому Нелл дала Алексу пощечину.
– Возможно, я плоскогрудая замухрышка, как называет меня леди Люсинда, но у меня есть гордость и чувство собственного достоинства. А у вас есть это. – Нелл показала на оттопырившуюся часть его брюк. – Полагаю, мужчина более разборчиво выбирает женщин, которых содержит, чем тех, которых целует. – Она залепила ему еще одну пощечину. Это было нетрудно, потому что Алекс стоял как громом пораженный.
– Это ты, Нелл? – послышался из спальни голос тети Хейзел. – Что ты там делаешь – пытаешься мертвых поднять из могил?
– Ну что ты, тетя, разве может кто-нибудь справиться с этим лучше тебя? Я просто поставила на место глупую собаку.
Не успел Алекс и глазом моргнуть, как Нелл открыла дверь, вошла в комнату и захлопнула дверь прямо у него перед носом. Алекс был так возбужден, что не мог сейчас пойти к себе. Наверняка его бдительный камердинер не спит. Поэтому граф пошел обратно по коридору, стараясь бесшумно ступать, чтобы леди Люсинда не услышала его шагов. Дойдя до лестницы, он сел на верхнюю ступеньку и стал размышлять.
Замысел отбить у леди Люсинды охоту во что бы то ни стало заполучить графа Карда в мужья успешно воплощается в жизнь. С Нелл тоже все шло как по маслу, до тех пор, пока он не позволил своей похоти вырваться наружу и захватить их обоих.
Черт возьми, как он мог допустить, чтобы все зашло так далеко? Алекс улыбнулся. Все проще простого: поцеловав Нелл, он слишком увлекся, и ему было нелегко остановиться. Когда Нелл ответила на его поцелуй, стало еще труднее. А потом он уже не мог остановиться. Ему хотелось заняться с ней любовью во что бы то ни стало, словно это был вопрос жизни и смерти. Но к несчастью, помешали проклятые очки. По крайней мере это вернуло Нелл к действительности. Но как могла она вообразить, будто он собирается изнасиловать ее прямо здесь? Он ведь не распутник, несмотря на недавно пережитые сложности, возникшие у него со слабым полом. Да какой это слабый пол, черт возьми? Доказательство этому его щека, которая все еще горит после пощечин. Разве Нелл похожа на слабое, хрупкое создание? Он ни разу не делал непристойных предложений невинным девушкам, а тем более не собирался делать их женщине, которую надеялся в будущем назвать своей женой.
Что она имела в виду, назвав себя плоскогрудой замухрышкой? Даже через ткань платья он нащупал ее великолепные груди, которые помешаются в ладони. При мысли о том, какой это восторг – держать их в ладонях, когда они обнажены, по телу у него побежали мурашки. Алекс до сих пор чувствовал возбуждение. Может быть, Нелл смущала одежда, которая была на ней? Алексу было совершенно безразлично, носила ли она дорогое шелковое белье или на ней был холщовый мешок для муки. Главное, снять это побыстрее. Если Нелл захочет, он нарядит ее в атлас и бархат, оденет в шелка и кружева. Что же касается Алекса, предел его мечтаний – ее обнаженное тело, сливающееся с его телом.
Лучше об этом сейчас не думать. Иначе он не успокоится и не сможет предстать перед своим проницательным камердинером.
Плоскогрудая замухрышка? Да Нелл – красавица. И разумеется, знает себе цену. А говорил ли он ей об этом хоть раз? Алекс собирался сказать это Нелл, но потом все вылетело из головы, и он уже был не в состоянии думать и рассуждать. Он ничего не помнил, только то, что несколько раз стонал. Проклятие, неудивительно, что она почувствовала к нему отвращение. Он вел себя как похотливое животное.
Надо же было додуматься – обращаться с Нелл как с последней портовой шлюхой! Как он мог до такой степени забыться? И почему? Потому что ему читал нравоучения секретаришка с прилизанными волосами… А что? Пожалуй, он был прав. И потому что из-за двери за ними подглядывала леди Люсинда. И потому что ему до чертиков надоело быть скучным, пекущимся о своем достоинстве графом, несущим ответственность за все и вся, и хотелось снова, хоть на мгновение, вернуться в свою бесшабашную юность с дикими выходками и озорными проделками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100