«Господи! С огромным удовольствием! Но ведь потом будет слишком поздно, могу ли я это допустить?»— Нет, давай все обсудим сейчас. Так о какой позе шла речь?— Да ничего особенного, — раздраженно ответила Эмили. — Сын садовника валялся на земле в крови, а я стояла над ним с вилами в руках. Пришлось его наказать. Ему, видите ли, вздумалось совать язык мне в рот, а язык у него как червяк. Но ты не волнуйся, я его не убила, только поранила.— Последний вопрос, дорогая, — стоял на своем Джастин, хотя ему нелегко давалось каждое новое слово. — Как давно ты не знала мужчину?— Восемнадцать лет, — засмущалась Эмили, зарделась и захлопала пушистыми ресницами.Джастин крякнул, откатился в сторону и уставился в небо. Звезды насмешливо подмигивали, и он не знал, то ли плакать ему, то ли смеяться.— А ты хоть знаешь, как мужчина доказывает свою любовь женщине? — спросил Джастин, тщательно подбирая слова.— Конечно, знаю, — с негодованием запротестовала Эмили, присела на корточки и спрятала пылающее лицо между колен. — Мужчина засовывает свой…Джастин поспешил прикрыть ей рот ладонью. Не хватало только выслушать лекцию подобного рода из уст ребенка! Эмили, чувствовалось, обиженно надула губки, а глаза подозрительно заблестели и вот-вот наполнятся слезами. Как объяснить чудачке, что ее робкое признание доставило ему несравненное удовольствие?Значит, он мог стать первым мужчиной в ее жизни! При этой мысли ему представились полузабытые образы прошлого: зеленые холмы и аккуратно подстриженные деревья, яркий весенний день, бегущие по ровной дороге кареты, убранные цветами, чистый воздух напоен мелодичным перезвоном церковных колоколов, рядом Эмили в длинном белом шелковом платье с фатой, и слезы счастья стоят в ее глазах, прикрытых легкой вуалью.Нельзя терять надежду, надо верить в будущее. Джастин погладил Эмили по щеке. «Наконец-то судьба щедро меня одарила, — подумал он, — и отныне жизнь пойдет по-новому. Рядом — чистое, невинное создание, и главное сейчас ничего не испортить, не замарать».— В чем дело, Джастин? Ты меня не хочешь? — жалобно спросила Эмили, и слезы заструились по его пальцам.Джастин отдернул руку. Что можно ей ответить? Если дать себе сейчас волю, потом не будет сил расстаться. Он пытался увести мысли в сторону, сосредоточиться на чем-то ином, вспомнить пятую симфонию Бетховена, фуги Баха или, на худой конец, похоронный марш Шопена, но в голове звучала другая мелодия, и этой песней была Эмили.А она тупо смотрела в его спину и мучительно пыталась найти ответ на собственный вопрос: «Ты меня не хочешь?» Молчание становилось тягостным, и сам собой напрашивался ответ: «Нет, не хочет. Я не нужна ему. Я вообще никому не нужна». Выходит, Дорин права была, утверждая это. Но сейчас еще хуже, чем прежде. Ночная мгла не укрывает темным покрывалом, а висит над головой грозной тучей, и звезды напоминают льдинки. Одиночество тошнотой подступило к горлу.Эмили смахнула слезы кулачком и затараторила, стараясь подавить боль вспышкой гнева:— Можешь не оправдываться и ничего не объяснять. Одна моя подруга говорила, что многим мужчинам девственницы не нравятся, с ними неинтересно. Девственницы неловкие, они предсказуемы и начинают плакать в самый неподходящий момент. — Смахнув горючую слезу, она закончила: — Как вот я сейчас, к примеру.В ее голосе звучала такая горькая обида, что Джастин растерялся. Ну как ей все объяснить? При чем здесь опыт и умение? Можно ли назвать неловкой тигрицу или предсказуемым — шторм на море? Джастин молча наблюдал за действиями Эмили. Она встала, разыскала юбку и повернулась к нему:— Будем считать, что ничего не было. Хорошо? Если хочешь, могу прислать твою драгоценную Рангимэри. Уж ей-то опыта не занимать. Небось набралась у всемогущего Пакехи, его все бабы обожают за высокую потенцию.Девушка отступила в темноту, даже не пытаясь прикрыть юбкой обнаженное тело, посеребренное луной. Джастин на миг представил, как нагая Эмили врывается на пиршество маори и во всеуслышание объявляет ничего не подозревающей Рангимэри, что Пакеха жаждет любовных утех и ждет ее в дюнах. Он стал медленно подниматься, но Эмили выставила перед грудью руку, как бы пытаясь защититься.— Не затрудняйся, не вставай. Меня не нужно провожать. Ни для кого не хочу быть обузой, особенно для тебя.Она развернулась, но прежде чем успела сделать первый шаг, Джастин рванулся к ней, схватил за ноги и повалил на песок. Она оказала отчаянное сопротивление, царапалась, кусалась и ругалась, сыпала отборными проклятиями, которые могли бы вогнать в краску даже видавшего виды Николаса. Наконец удалось прижать ее руки к земле и немного утихомирить. Джастин навалился сверху, нежно поцеловал по очереди глаза, щеки и уголок рта, вздохнул и тихо признался:— Ангел мой, никого и ничего не желаю, кроме тебя. Неужели ты этого не понимаешь?В ответ прозвучал надрывный всхлип. Джастин взял руку девушки и потянул вниз. Эмили сопротивлялась как могла, но силы были явно не равными.— Вот сюда, — командовал Джастин. — Положи руку сюда. Неужели не чувствуешь? Неужели сама не понимаешь, как я хочу тебя?Бушевавший в ее глазах злой огонек погас, и на смену пришло удивление.— Вот это да! — восхищенно воскликнула Эмили, ощупывая внушительную упругость. Джастина продрала дрожь.— Вот это да! — повторила Эмили. Кажется, впервые она просто не находила больше слов.Будто легким весенним дождем омыло Джастина. До чего же она невинна! Он восторженно поцеловал усыпанный веснушками нос и сказал:— Не скрою, дорогая, что это самый приятный комплимент, который мне случалось слышать из женских уст.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144