Внизу оказалось еще хуже, чем на свежем воздухе. Противно пахло дегтем и чем-то еще более отвратительным, но качка действительно почти не ощущалась. Том, уложив ее на узенькое ложе, которое он назвал койкой, и поставил неподалеку большой медный таз.
— Это на случай, если тебе опять станет нехорошо.
— По-моему, хуже уже не может быть, — нетвердо проговорила Кэтрин, однако спустя мгновение ударившая в борт пакетбота волна заставила ее рвануться к тазу. С нежностью, которой она никак не ожидала, Том поддержал ее голову и, когда дурнота миновала, помог ей снова лечь и натянул на нее грязное одеяло.
Кэтрин готова была сгореть от стыда за свою беспомощность, однако Том проворно ополоснул таз и вернулся с мокрой салфеткой, которой осторожно обтер покрытое каплями пота лицо Кэтрин.
Ей стало лучше, и он, должно быть, заметил это, поскольку сказал почти ласково:
— Ты сможешь сесть?
У Кэтрин не было сил ответить ему — она просто кивнула и попыталась приподняться. Неизвестно откуда Том моментально достал подушку и ловко подсунул ее под раскалывающуюся голову девушки.
— Эй, Джорди! — зычно позвал он слугу. — Принеси мой дорожный мешок — то есть если сумеешь удержаться на ногах.
Джорди воспринял это «если» как настоящее оскорбление.
— Ясное дело, смогу. Я уже в порядке. Откровенное вранье позабавило Кэтрин, и она тихо рассмеялась. Том одобрительно взглянул на нее, принимая мешок из рук Джорди, который приблизился к ним, пошатываясь. Развязав мешок, Том извлек оттуда оловянную тарелочку, два лимона и нож. Кэтрин, недоумевая, смотрела на него, а он разрезал лимоны и вручил по половинке ей и Джорди. Джорди принялся сосать кислый фрукт, и Кэтрин последовала его примеру.
— Отлично, — похвалил их Том. Разрезав второй лимон, он и сам начал энергично высасывать сок. — А теперь — немного горячительного. — Из его бездонного мешка появились фляжка и жестяная кружечка, и сначала Кэтрин, потом Джорди, а затем и сам Тренчард отведали то, что Том назвал «возлиянием всем морским богам, отправляемым внутрь, а не за борт».
Лимонный сок взбодрил Кэтрин, а спиртное сделало ее чуть разговорчивее, и она сообщила Тому, что «ей уже почти хорошо».
Он приобнял девушку за плечи, пользуясь тем, что она была слишком слаба, чтобы сопротивляться, и вручил ей последнее угощение — омерзительно жесткое и безвкусное печенье, которое он назвал корабельной галетой.
— Съешь, и ты окончательно придешь в себя. Голова у Кэтрин кружилась — должно быть, от выпитого на пустой желудок спиртного. Она послушно прожевала печенье, впрочем, не скрывая, что делает это без большого удовольствия.
— Вот и умница! — Том обнял ее еще крепче. В знак благодарности она с облегчением откинулась на его сильную, теплую руку. Том нежно поцеловал ее в щеку и бережно уложил на койку, снова накрыв одеялом.
— Попытайся уснуть, — посоветовал он ей, — а я пойду размять ноги. — Он поманил слугу: — И ты, Джорди, со мной.
— Ну что, хозяин, дела идут на лад? — проворчал Джорди, когда они вышли на палубу. Шторм закончился, и море снова было почти спокойно. — Шнапс пришелся очень кстати, и милашка бы не стала возражать… Ну, вы понимаете, о чем я.
Том загадочно взглянул на него.
— Ты никогда не научишься играть в шахматы, Джорди. Сейчас мне важнее всего завоевать ее доверие. А уж потом, когда она будет целиком и полностью доверять мне, все пойдет по-другому!
Ах, благословенный сон, который «заботы прочь уносит хоть на час», как написал когда-то старина Шекспир! Примерно с такими мыслями Кэтрин сонно потягивалась, чувствуя себя по-настоящему отдохнувшей. Приподняв голову, она увидела на скамье неподалеку Тома Тренчарда с большой кружкой в руке.
— Здравствуй, женушка. Ты проспала весь день и выглядишь куда лучше. — Он сделал большой глоток и передал кружку Кэтрин. — Выпей, жена. Скоро мы придем в Остенде и уж там сможем как следует отдохнуть.
— О, наконец-то суша! — вздохнула Кэтрин, с наслаждением отпив эль. — Больше я никогда в жизни не отважусь путешествовать по морю.
— Тебе просто не повезло, — ответил Том, — что в свое первое плавание ты попала в шторм.
Кэтрин вернула ему кружку, удивляясь, что ей не хочется препираться, но решила все же немного осадить его.
— Между прочим, муженек, мне кажется, что пьеса, в которой я недавно играла, именно про вас. Какое из имен нравится вам больше — Хвастун или Простак?
Том поймал ее поддразнивающий взгляд и ответил с такой же иронией:
— Почему бы мистеру Уиллу Уэгстэффу не написать про меня отдельную пьесу? Он мог бы назвать ее «Святой Георгий I или Спаситель Англии». Если будешь себя хорошо вести, жена, тебе достанется в ней роль героини ничуть не хуже, чем роль Белинды.
Что-то в его тоне насторожило Кэтрин.
— Ты видел, как я играла Белинду?
— Да, сударыня, мне выпала такая честь. Вам прекрасно удалась роль юноши, мистрис Дюбуа. Пожалуй, мне не доводилось видеть таких стройных ножек даже у канатных плясуний. Правда, жена, я мастер на комплименты?
Под его взглядом Кэтрин залилась краской. Судя по всему, мысленно он уже раздевал ее.
К счастью для них обоих, появился Джорди. Его длинное лицо было еще более унылым, чем обычно.
— Плохие новости, хозяин.
— Да разве ты хоть раз порадовал меня хорошими вестями? — воскликнул Том. — Можно подумать, это твое любимое занятие! Говори, негодник.
— Корабль не сможет встать на якорь в Остенде. Ходят слухи, что чума возвращается, и владелец пакетбота решил, что лучше не рисковать. Он приказал плыть в Антверпен.
— И это ты называешь плохой новостью? — Том недоумевающе поднял брови.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51