— Моя сестра не шлюха! — закричал Роб, когда стражники пинками подняли его, заломив ему руки за спину. — Нет такого закона, который запрещал бы гражданину открыто выражать свое мнение!
Ах, если бы Роб умел промолчать когда нужно, его жизнь была бы куда спокойнее, грустно подумала Кэтрин. Солдат со всей силы ударил Роба, добавив:
— Придержи свой лживый язык, предатель! Трое стражников потащили Роба на улицу, а четвертый грубо схватил Кэтрин за плечо, похотливо проведя рукой по ее груди.
Кэтрин с силой вонзила в его ногу высокий каблучок туфельки.
Резко вскрикнув от боли, солдат отвесил ей такую тяжелую пощечину, что она отлетела к стене.
— Будь у меня побольше времени, красотка, я бы показал тебе, что такое настоящий мужчина! — прорычал он и поволок ее на улицу.
Брата и сестру препроводили к ближайшей пристани на Темзе, где поджидали два ялика. Роба пихнули в один, а Кэтрин усадили в другой.
Лодка, в которую бросили Роба, быстро устремилась к Тауэру, и больше Кэтрин его не видела. Ее повезли в противоположном направлении. Не иначе как в Уайтхолл, где размещаются двор Его величества и правительство, угрюмо подумала девушка.
Она оказалась права! Ее торопливо провели по усыпанным гравием дорожкам парка к одному из строений невдалеке от дворца. Стоило стражникам взмахнуть алебардами, как двери перед ними распахивались словно по волшебству, и вот наконец, пройдя через длинную анфиладу залов, Кэтрин очутилась перед двойными, обшитыми дубовыми панелями дверями.
Одну из стен просторной комнаты занимали выходящие в сад окна с частыми переплетами. Несколько нарядных кавалеров, толпившихся возле стола, удалились, как только Кэтрин провели внутрь.
Позади длинного стола, занимая целую стену, висел роскошный гобелен с изображением деревянного коня, из которого как горох сыпались греки, готовые покорить и разрушить Трою. Впрочем, у Кэтрин не было времени восхищаться прекрасным гобеленом, так как все ее внимание поглотил сидевший за столом человек, которого она тут же узнала. Когда-то, после того как Реставрация лишила их крова, именно сэр Томас Гоуэр приютил их с отцом и был настолько добр к ее семейству, насколько это позволяло его положение верного роялиста.
Так почему же ее привели к нему?
— Проходите, мистрис Вуд, — пригласил сэр Томас и добавил: — Принесите леди стул.
Кэтрин медленно приблизилась к нему, потирая ушибленную стражником руку. Теперь она заметила, как сильно постарел сэр Томас за те годы, что она не видела его. Увы, шестьдесят лет бурно проведенной жизни никого не красят, однако лицо его по-прежнему дышало уверенностью и спокойствием.
Только сейчас она заметила, что в одном из кресел возле дубового стола сэра Томаса, заваленного книгами, свитками пергамента и картами, сидел, небрежно развалившись, какой-то мужчина. Он в упор смотрел на нее — но не отеческим взором, как сэр Томас, а с каким-то голодным, почти по-звериному жестоким огоньком в холодных голубых глазах.
Стараясь сохранять спокойствие, которым всегда так восхищались ее собратья по сцене, Кэтрин перевела взгляд на сэра Томаса. Ни в коем случае нельзя показывать, как ей страшно, — иначе Робу это будет стоить головы.
— Дорогая Кэтрин, — медоточиво начал сэр Томас, — опасаюсь, что ваше положение — вернее, следует сказать «положение вашего брата» — очень и очень серьезно. Государственная измена! — Он беспомощно покачал головой.
Развалившийся в кресле человек, по-прежнему не сводивший с нее цепких глаз, негромко, но явно со значением кашлянул. Сэр Томас, кажется, сразу все понял и, искоса посмотрев на своего не слишком-то разговорчивого помощника, добавил сочувственно:
— Да, да, мистрис Вуд, я должен быть с вами откровенен. Мы ведь с вами не разыгрываем одну из комедий мистера Уэгстэффа, не так ли?
— Что верно, то верно, — слабо согласилась Кэтрин.
— Хотел бы я знать, кто такой этот Уилл Уэгстэфф, — лениво протянул увалень в кресле. — Сплошные тайны кругом!
— Сейчас это неважно, — сэр Томас заговорил неожиданно сухим и деловым тоном. — Как я понимаю, мистрис Вуд, вы не разделяете республиканских взглядов вашего брата.
— Сомневаюсь, что он сам их разделяет. Сэр Томас ласково покачал головой.
— Тем хуже для него, сударыня, — он поставил на карту свою жизнь, сочиняя памфлеты для изменников. Насколько мне известно, вы принадлежите к числу верных и преданных подданных Его величества?
В этом вопросе уже содержался ответ, и потому Кэтрин оставалось только кивнуть.
— О, превосходно, — расплылся в улыбке сэр Томас. — В таком случае вы должны быть счастливы, что вам выпала возможность оказать некоторые услуги Его величеству и нашей славной родине. Вы ведь говорите по-фламандски, сударыня, не так ли? Помнится, ваша матушка была родом из Нидерландов?
Кэтрин уставилась на сэра Томаса, мучительно соображая, при чем тут ее матушка. Мужчина в кресле нетерпеливо пошевелился.
Сэр Томас окинул его добродушным взглядом.
— Терпение, Том Тренчард, терпение. Мы уже почти у цели.
— О, превосходно! — протянул Том Тренчард, беззастенчиво передразнивая сэра Томаса. — А то я уж испугался, что вы навек запутались в любезностях!
Теперь и Кэтрин посмотрела на незнакомца, гадая, почему сэр Томас позволяет ему такие вольности. Самым удивительным в этом человеке был его рост: футов шесть, а то и больше. Волосы, не прикрытые париком, были золотисто-рыжие и чуть вились. Он не носил длинных локонов, как придворные, но и не подстригал свою шевелюру под горшок, как делали когда-то «круглоголовые» солдаты Кромвеля.
Одежда его выглядела помятой, но удобной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51