— Готова, моя дорогая?Дядя Гил стоял в дверях, такой элегантный в своем темно-синем бархатном камзоле, белом жилете и брюках цвета белого вина.Кэтрин кивнула:— Да, дядя, готова, если так можно сказать.— Ты чудесно выглядишь, дорогая. Я горжусь тобой.Ну почему она не может оставить предубеждение к самому близкому человеку? Он действует только в ее интересах.— Спасибо, дядя Гил.Катрин подошла к дяде, поднялась на носочки и поцеловала его в щеку. Гил кашлянул и немного покраснел.Кэтрин с дядей прошли вниз, в ярко освещенный холл, затем спустились по широкой лестнице в фойе. Слуга подал Гилу плащ Кэтрин, и дядя накинул его на плечи племяннице. Атласная ткань укрыла девушку, словно траурное покрывало.— Вы ослепите его, госпожа, — сказал привратник, открывая перед ними тяжелую дверь.— Спасибо, Сэм, — ответила Кэтрин, вымученно улыбнувшись.Доминик, наверное, не взглянет на нее, куда уж там ослеплять.Экипаж — карета Вентвортов с золоченым фамильным гербом, двумя лакеями на запятках и двумя кучерами — уже ждал их. Эдмунда и Амелию задержали в Лондоне срочные дела, связанные с церемонией. Они должны были приехать сразу в церковь.Кэтрин спустилась по широким мраморным ступеням к карете. Один из лакеев открыл перед ней дверь. Гил помог племяннице сесть. Опустившись на мягкое обитое зеленым бархатом сиденье, Кэтрин расправила кремовый шелк на коленях. Наряд ее — с завышенной талией, декольте и слегка присобранными рукавами — был самым модным в том сезоне. Кэтрин коснулась пальчиком вышитой розы на платье, точь-в-точь такой же, как одна из тех живых, что украшала се прическу, такой же, как роза, приколотая к высокой шелковой перчатке.Из окна кареты открывался чудесный вид. Пасторальная картинка с голубым небом, легкими облачками и волнистыми зелеными лужайками соответствовала внешности невесты, но не ее настроению. Чтобы успокоиться, Кэтрин постаралась не думать, что ее ждет. Она смотрела в окно, слушала мерное цоканье копыт по дорожке, щелканье хлыстов, похрапывание лошадей. Карета свернула на дорогу, ведущую к маленькой деревенской церкви, в которой их должен был ждать Доминик. Кэтрин казалось, что жених не приедет.Сейчас Кэтрин считала, что в нем куда больше от цыгана, чем от джентльмена. Она прожила с ним достаточно долго, чтобы знать, что этих людей трудно заставить сделать то, что им не хочется.Доминик мог уехать во Францию, в свой табор и забыть о существовании Кэтрин. С его богатством и положением это было бы нелепо, и все же…Погруженная в свои мысли, Кэтрин не сразу заметила всадников. Она очнулась только тогда, когда услышала пистолетные выстрелы.— Господи, — пробормотал Гил. — Это разбойники!— Гони лошадей! — крикнул он кучеру, хотя тот и так едва не сломал плеть о спины бедных животных.Лошади неслись, вытягивая вперед шеи, мощные груди их вздымались, но упряжь не позволяла развернуться в полную мощь.Вентвортские кони, превосходные бегуны, мчались вперед, лакеи на облучке отстреливались, но всадники догоняли карету. Пути к спасению не было: едва ли кто-то мог оказаться в этот час на заброшенной дороге, едва ли кто-то мог услышать перестрелку и прийти на помощь.Кэтрин чувствовала, как бешено раскачивается карета, слышала выстрелы и хрип лошадей, слышала, как карету окружили.— Вот, — прошептал Гил, вкладывая в ее дрожащую руку пистолет. — Возьми. Едва ли они догадаются, что женщина может стрелять.И Гил отвернулся, бледный от страха, но с суровой решимостью на лице. Открыв дверь, герцог оказался окруженным пятью всадниками, все были в масках, на всех — старая, потрепанная одежда. Каждый держал в руке пистолет.Один из лакеев упал. Другой, трясущийся и бледный, прижимал руку к окровавленному плечу.— Имейте в виду, сукины дети, эти дула не игрушечные, — сказал один из всадников, — так что лучше бы вам кинуть на землю ваши пистолеты.Лица разбойников скрывали маски, а шляпы были надвинуты до самых бровей.— Чертовы головорезы, — пробормотал кучер.Другой кучер выругался сквозь зубы и швырнул пистолет.— Вели своей маленькой штучке вылезать из кареты.— Она останется на месте, — ответил Гил, — Советую вам, джентльмены, отказаться от вашей дурацкой затеи. Вы уже запятнали себя убийством, так что не избежать вам путешествия к старому Джеку-палачу, если вас поймают.Высокий худой мужчина зашелся от резкого, пронзительного, как воронье карканье, смеха.— Прочь с дороги, старикашка. Нам нужна дамочка. Уж мы доставим ее куда надо.— О чем вы говорите?— Пошел прочь.— Нет.— Дядя, не надо! — воскликнула Кэтрин и выскочила из кареты. Пистолет в руке долговязого дернулся. Из дула вырвались пламя и дым. Застонав от боли, Гил схватился за плечо и, покачнувшись, упал.— Нет!Кэтрин бросилась к ляде. Пистолет, спрятанный в сумочке, больно бил ее по ноге. Она наклонилась к Гилу. Дядя был жив, хотя дышал тяжело и прерывисто. Он попытался встать, не обращая внимания на заливавшую одежду кровь.— Лежи, — попросила Кэтрин, и, обернувшись к нападавшим, только сейчас заметила, что пистолеты теперь направлены на нее.— Я свяжу девку, — сказал худой. Услышав этот пронзительный, каркающий голос, Кэтрин вспомнила, что так говорил один из тех двоих, что напали на нее в саду. Она выпрямилась. Разбойник подошел к ней, грубо отпихнул в сторону. И когда она и долговязый оказались в стороне от остальных, Кэтрин приставила к сердцу негодяя пистолет.— Не шевелись, — тихо приказала она, — убью.Глаза над маской, бледные, свинцово-серые, округлились от страха.— Если вы хотите, чтобы он остался жив, — сказала она остальным, все еще сидящим на лошадях, — немедленно поворачивайте коней и убирайтесь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102