Когда она доберется до Англии, сначала она отыщет человека, который ее предал, и отомстит ему. А потом выйдет за кого-нибудь замуж, родит детей, сделает все, чтобы продлить род Баррингтонов.— Вацлав предлагал тебе жениться, — говорила Перса, — почему ты не осталась с ним?— Потому что я его не любила.Это был самый длинный разговор между Кэтрин и Персой, с тех пор как Доминик привел девушку в табор. Сегодня тон цыганки казался менее желчным, хотя дружелюбия в нем по-прежнему не было ни капли.— А моего сына ты любишь?— Нет! Конечно, нет. Я ему благодарна за то, что он спас меня от Вацлава.— Он не женится па тебе. Он поклялся никогда не жениться.Эти слова удивили Кэтрин,— Разве он не хочет иметь рядом любящую жену, детей?— У него свои причины так поступать. Я говорю это тебе, чтобы ты знала, на что идешь, если решишься пойти с ним.— Я не пойду с ним, и Доминик знает об этом. Он поклялся не принуждать меня.Перса бросила па нее загадочный взгляд.— Женщина поступает мудро, когда не продает себя по дешевке.— Я совсем не собираюсь себя продавать,— Мой сын умеет убеждать.— А я умею быть упрямой.— Вижу, — тихо засмеялась Перса.Кэтрин ничего не сказала. Она подняла тяжелый чугунный котел, чтобы отнести его на ручей помыть, но Перса остановила ее;— Ты довольно поработала. Иди с моим сыном. Развлекайся. Если ты приглядишься, можешь узнать что-то для себя ценное.«Теперь и Перса заговорила загадками», — подумала Кэтрин и пошла прочь от костра. Но ее на поиски Доминика, а к желтому вардо, где жила Медела. Та как раз проветривала постель.— Рада видеть тебя, Катрина, — сказала она с приветливой улыбкой, положила руки на опустившийся живот. — Мой каджори вот-вот появится. Он будет крепким и здоровым. Твои чары сильны.— Я рада, — вежливо сказала Кэтрин, подумав, что вряд ли малышу помогает ее локон.— Где Домини? — спросила Медела. — Неужели он пошел на ярмарку без тебя!— Он обещал меня взять, но забыл.Может, дело и не в забывчивости, по результат вполне мог бы быть тем же самым.— Доминик никогда не нарушает обещаний. Он зайдет за тобой.И словно по волшебству, из-за вагончика выступил Доминик. Кэтрин испугалась.Она ждала угрюмого взгляда, но Доминик, хитро глядя на нее, улыбался. Сегодня на нем была красная шелковая рубаха с длинными рукавами. Вырез у нее был почти до талии, и Кэтрин пришлось взять себя в руки, чтобы не смотреть на мощную мускулистую грудь.— Прекрасно выглядишь, Медела. Надеюсь, ты чувствуешь себя хорошо.Цыганка улыбнулась и погладила живот.— Это все из-за ее волшебства.Доминик кивнул, потом сказал Катрин:— Ярмарка уже началась, Катрина. Ты готова?— Я? Да! Я думала, что ты… Я хочу сказать, ночью… Я боялась, что ты мог…Предательская краска хлынула к щекам, и Кэтрин, боясь, что станет еще хуже, просто спросила:— Так мы идем?— Разумеется, — недоуменно глядя на Кэтрин, ответил Доминик. — Почему нет?Доминик взял ее за руку и повел туда, где были привязаны лошади. Пять из них были наряжены, одна оседлана, но двоих — серого в яблоках жеребца и красавицу кобылку Доминик как будто брать не собирался.— Их ты не будешь продавать?— Нет.Доминик поднял ее и боком посадил на высокого темного, в белых «чулках» жеребца, а сам вскочил в седло позади. Кэтрин почувствовала тепло его сильного тела.— Можно, я поеду на другой лошади? — спросила Кэтрин.Чем дальше от него, тем спокойнее.— Ты умеешь ездить верхом?— Конечно.Все женщины ее круга обучались искусству верховой езды, а Кэтрин к тому же любила лошадей и ездила намного лучше своих подруг.— Ты не перестаешь удивлять меня, Катрина. Я начинаю бояться, что под этим простым нарядим спрятана настоящая леди, и мне это очень не нравится.— А если и так, тебе-то что?Сердце Кэтрин забилось сильнее.— Если бы я была леди, ты бы перестал меня преследовать и сразу отвез бы домой?Доминик усмехнулся:— Учитывая то, что тебя мне продали, да еще и за большие деньги, мои «преследования», как ты выражаешься, совершенные пустяки. А домой, можешь не беспокоиться, доставлю в целости.— Когда?— Не сегодня точно.Доминик прищелкнул языком и пустил коня рысью.— Сегодня у нас есть дела поважнее.«И конечно, не завтра. Никуда ты меня не повезешь, пока не уложишь в постель! Ну нет. Ты упрям, а я еще упрямее. Сбегу при первой же возможности».Рядом шли крестьяне, цыгане в нарядных одеждах, которые тоже вели лошадей, бежали дети, собаки, ехали повозки. Некоторые из повозок были расписаны таинственными знаками и призывали узнать свое будущее. Кэтрин видела жонглеров, разносчиков с пирогами и конфетами, старьевщиков, шорников. Кто-то расхваливал свои плети и уздечки, кто-то приглашал покупать мундштуки, трубки и даже пастушьи дудки.Царила обстановка праздничного хаоса, неразберихи, и эта обстановка была Кэтрин как раз на руку.— Здесь, как нигде, можно изучить ремесло грейн-гери, торговца лошадьми, — пояснил Доминик, спрыгивая с коня и подавая ей руку, — смотри…Он повел коней к высокому худому цыгану, о чем-то спорившему с толстым крестьянином-французом. Цыган держал на поводу маленькую гнедую кобылку. Та пританцовывала, гордо задирала голову, раздувала ноздри.— Ты хочешь купить ее? — спросила Кэтрин. — Очень живая лошадка.Доминик хмыкнул.— Да, живая, потому что Тибор дал ей чуть-чуть мышьяка. Он и взвинтил кобылке нервы. Гораздо чаще им дают соли, чтобы кони хотели пить. Так или иначе, животное покажет себя в лучшем свете.У Кэтрин от возмущения перехватило дыхание.— Это бесчестно, низко… Самый вероломный…— Один из вероломных еще не значит самый вероломный, — поправил Доминик с кривой усмешкой. — Этот простой трюк цыгане используют для гаджио, потому что настоящий знаток легко разгадает такую детскую уловку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102