Усталая, испуганная и одинокая, как никогда после смерти матери, Кэрли вошла в свою спальню.
Рамон беспокойно метался в постели. Ослабленный потерей крови, он то и дело проваливался в беспамятство. После возвращения в Лас-Алмас его состояние ухудшилось. К полудню у него начался жар.
Хосе сообщил Кэрли о состоянии мужа. Ломая руки и едва сдерживая слезы, она ходила из угла в угол, не смея покинуть ранчо. Шериф Лейтон ждал ее в кабинете дяди.
Он встал, когда Кэрли вошла в комнату, нахмурился, заметив, что она прихрамывает.
— Примите мои соболезнования, мэм.
— Спасибо, шериф Лейтон.
— Знаю, что время для этого не слишком удачное, но мне придется задать вам пару вопросов.
Она села в кресло напротив шерифа, расправив черную бомбазиновую юбку.
— Буду рада помочь вам, — сказала она, едва сдерживая волнение. — Что вы хотите знать?
Шериф сел.
— Буду откровенен с вами, мэм. Ваш дядя подозревал, что сеньор де ла Герра связан с разбойником Эль Драконом. Предполагал, что ваш муж участвовал в налетах. Хочу спросить: не потому ли вы ушли от мужа и вернулись сюда?
— Не понимаю, о чем вы говорите.
— Если дон Рамон участвовал в чем-то, чего вы не одобряете, возможно, это и побудили вас расторгнуть брак.
Значит, он знал о предпринятых дядей шагах! Да, Джереми Лейтон всегда осведомлен обо всем.
Кэрли заставила себя поднять на него глаза:
— Вообще-то я решила вернуться к мужу до смерти дяди. Мне не следовало покидать супруга.
— Конечно, это не мое дело, но я бы успокоился, узнав, почему вы ушли от него.
Она задумалась, подыскивая убедительный ответ, но не желая упоминать Анхела де ла Герра.
— По правде говоря, шериф Лейтон, все это из-за ревности. Я обнаружила, что муж имел любовницу — конечно, до нашего брака. Мои чувства были оскорблены. Теперь мы все выяснили. Эта женщина больше не играет никакой роли в жизни мужа, он заставил меня поверить в то, что ему нужна только я. — Кэрли расправила плечи. — Жаль, что разочаровала вас, шериф, но мой муж никоим образом не связан с разбойником Эль Драконом
Шериф поднялся:
— Ну, полагаю, в этом деле можно поставить точку… если неприятности закончатся.
— А что будет с другими? Вы не станете преследовать их с вашими добровольцами?
Он покачал головой:
— Думаю, сейчас они уже далеко и не вернутся сюда после смерти главаря. — Шериф улыбнулся. — Рад слышать, что ваши отношения с мужем наладились. По правде говоря, он всегда мне нравился.
— Я передам ему привет от вас. — Кэрли встала.
Джереми Лейтон взял со спинки кресла свою широкополую шляпу.
— Похоже… при нынешнем повороте событий… мы никогда не узнаем подлинное имя негодяя.
— Вы имеете в виду Испанского Дракона?
Он кивнул:
— Никто в округе его не знает, а если и знает, то помалкивает. Возможно, это к лучшему. — Бросив на Кэрли пристальный взгляд, шериф направился к двери. — Теперь, когда Флетчер умер, вы с мужем, вероятно, поселитесь в дель Роблес?
Кэрли подняла голову:
— О чем вы говорите?
— Это было бы весьма разумно, поскольку ранчо принадлежит вам.
— Ранчо дель Роблес принадлежит мне?
Он кивнул:
— Конечно, мэм. Таково было желание Флетчера Остина. Если с ним что-то случится, сказал он мне, дель Роблес станет вашим. Ведь вы — его единственная родственница.
— Да… думаю, так. Все произошло слишком быстро, я не успела даже подумать об этом.
— Уверен, что он оформил все документы. Они, наверное, лежат в столе. Поищите среди бумаг. Конечно, официально оформить дело должен его адвокат из Сан-Франциско. Но я готов поспорить на последний доллар, что асиенда принадлежит вам.
Кэрли смотрела на шерифа, все еще не до конца понимая его.
— Спасибо, шериф Лейтон. Я воспользуюсь вашим советом.
Весьма вероятно, что ранчо дель Роблес — ее собственность, но Кэрли было трудно поверить в это. Однако она все сильнее хотела, чтобы так оно и оказалось.
Флетчера Остина похоронили вечером. Ему бы понравилась торжественность церковной службы. Он был бы рад, если бы сюда приехали его богатые друзья из Сан-Франциско. Но на это не было времени. Кэрли воспринимала смерть во всей ее страшной простоте. Теперь она думала о живых.
Пока плотник сколачивал в дель Роблес крепкий дубовый гроб, тело дяди обмыли и обрядили в черный костюм. Кэрли, Рита Салазар, Клив Сандерс и работники ранчо стояли на вершине холма под старым дубом. Здесь дядя предстанет перед вечностью и обретет покой.
Больше прекрасная долина не была должна ему ничего. Кэрли понимала: он получил больше того, на что имел право.
Но все же Флетчер был ее дядей, и она любила его, несмотря ни на что, и плакала у могилы. Райли Уилкинс торжественно прочитал стих из Библии. Ничего уже нельзя изменить! Когда служба закончилась, все вернулись в дом, чтобы помянуть Флетчера.
Приняв соболезнования, Кэрли пошла в свою комнату и надела костюм для верховой езды. Она долго ждала этого момента и теперь сказала всем, что возвращается в Лас-Алмас к мужу.
Это было правдой.
Но Кэрли умолчала о том, как волнуется за Рамона.
Рамон пошевелился и открыл глаза. Пульсирующая боль терзала плечо, кожа вокруг раны горела. Но голова стала ясной, жар спал.
Сначала Рамон молча радовался жизни. Все его чувства обострились, и он другими глазами смотрел на небо за окном, которое постоянно меняло цвет, прислушивался к тихому дыханию женщины, уснувшей в кресле у его кровати.
Он знал, что Кэрли пришла, ощущал это с того момента, как она появилась в комнате, но до сих пор не видел ее. Тогда Рамон весь горел, глаза не открывались, он не мог поднять голову.
И все же чувствовал что-то прохладное на лбу, слышал сквозь беспокойный сон нежный голос жены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88