Его язык щекотал ее кожу, тело девушки таяло, сливаясь с телом испанца. Напряженные соски прижимались к его обнаженной груди. Он захватил ее губы в неистовом поцелуе, поток тепла подхватил Кэрли и понес куда-то. Язык Рамона проник в ее рот, а руки, скользнув под сорочку, принялись ласкать ее груди. Он потеребил пальцем сосок, и тот затвердел, а девушку обдало жаром, Кэрли бессознательно льнула к нему, ласкала плечи Рамона, тянулась к вьющимся черным волосам на его груди, мягким и упругим.
Застонав, он стянул с Кэрли ночную сорочку и снова поцеловал ее. Увидев девушку нагой, он на мгновение замер и отодвинулся, чтобы получше разглядеть ее.
— Ты так прекрасна! — глухо пробормотал он. — Но я всегда это знал.
За окном выл и свистел ветер, на землю с оглушительным ревом обрушивались потоки воды. Рамон обхватил талию девушки, прижал к себе, заставил ее ощутить силу своего желания. Его упругие горячие губы пожирали ее рот, язык проникал глубоко внутрь, разжигая в ней огонь и заставляя отвечать на его неистовые поцелуи и ласки.
Сверкали молнии, и гром гремел так, словно Рамон повелевал ими. Кэрли сжимала его плечи, а его рука скользила все ниже и ниже, и вот уже длинные пальцы пробрались сквозь волосы на лобке, раздвинули ее бедра и проникли внутрь.
Кэрли застонала.
— Не бойся, дорогая!
Он закрыл ей рот страстным поцелуем, тогда как его пальцы проникали все глубже и глубже. Кэрли стонала и выгибалась всем телом.
— Тебе нравится?
— Д-да…
Наверное, ей следовало испытывать смущение, но она наслаждалась сладостным огнем, ритмичными движениями его руки. Потом Рамон положил ее на середину кровати и отпустил лишь на мгновение, чтобы снять брюки.
Дрожа всем телом, она завороженно наблюдала за Рамоном. Под его гладкой смуглой кожей играли упругие мышцы. Упругая мужская плоть прижималась к плоскому животу. Кэрли видела обнаженных мужчин, когда помогала ухаживать за больными в шахтерском поселке, но они выглядели совсем иначе.
— Рамон?..
Стекла задрожали от порыва ветра. Рамон склонился над Кэрли, и губы их слились в страстном поцелуе. Он стал покусывать ее шею, ухо.
— Рамон?..
— Si, querida?
— Ты такой… большой.
Он тихо засмеялся:
— Все мужчины такие, дорогая, когда занимаются любовью.
— Все? Все такие?
Снова прозвучал тихий смех.
— Ну, возможно, не такие большие. Но мы подойдем друг другу… Вот увидишь.
«Подойдем друг другу»? Она не совсем поняла, что он имеет в виду. Кэрли впервые осознала, как мало знает о таких вещах.
— Как ты… как мы?..
— Тс-с, иеса. Ничего больше не говори. Я покажу тебе, как это делается.
Он погладил ее грудь, взял сосок в рот, и Кэрли забыла о своих сомнениях. Она лишь ощущала охвативший ее огонь. Жар опалял кожу, проникал в кровь.
Сверкнула молния, удар грома расколол воздух. Лампа возле кровати вспыхнула и потухла. Кэрли тихо стонала, теряя контроль над собой. Он принялся лизать ее грудь, нежно покусывать сосок. Страстное желание охватило ее.
— Рамон!.. — шептала она, извиваясь всем телом.
Наконец он навис над Кэрли, раздвинул ее ноги коленом. Она трепетала от напряжения и ожидания.
Рамон начал осторожно проникать в Кэрли, заполняя ее собой.
Господи, она и не представляла себе!..
На мгновение он замер, дыша тяжело и прерывисто, потом наклонил голову, обхватил губами ее рот и глубоко проник в него языком. Когда Рамон подался вперед, Кэрли выгнулась. Что-то порвалось, она ахнула от боли, и испанец замер.
— Извини, дорогая. Сейчас все закончится.
Она чувствовала, как напряжены его мышцы. Он старался подчинить себе свою трепещущую плоть.
— Не надо, чтобы все кончалось. Я хочу…
Рамон улыбнулся краешком рта:
— Si, я знаю, чего ты хочешь, дорогая. Я боялся причинить тебе боль. — Он начал медленно двигаться. — Посмотрим, могу ли я дать тебе то, что ты хочешь.
Его твердая плоть снова погрузилась в Кэрли, потом осторожно вышла наружу. Она терлась о то место, к которому Рамон прежде прикасался пальцами. Потом он начал двигаться быстрее, входить глубже, он наращивал ритм, заставляя Кэрли изгибаться все сильнее и сильнее. Маленький дом вздрагивал от мощных порывов ветра, гроза неистовствовала, как огонь внутри Кэрли. Темп ускорился, узкие бедра Рамона сжимались, двигаясь со всевозрастающей скоростью.
Напряжение возрастало, Кэрли вонзила ногти в плечи Рамона, жар усиливался, в висках стучала кровь, кожа покрылась испариной.
И вдруг — словно распрямилась тугая пружина — Кэрли потеряла контроль над собой. Она парила на серебряных крыльях, погружаясь в неведомое прежде блаженство, в ни с чем не сравнимый океан наслаждения.
— Рамон! — закричала Кэрли, изогнувшись всем телом и впуская мужа так глубоко, что перед глазами у нее поплыли золотистые точки. Казалось, она ощущала вкус блаженства.
Тело Рамона напряглось. Быстро и мощно войдя в Кэрли, он откинул голову и испустил стон облегчения, словно извещая о том, что поднялся в те небесные выси, которых она уже достигла. Кэрли прижалась к Рамону, будто боясь не найти без него обратного пути.
Он прикасался губами к ее лбу, целовал глаза, нос, рот. Ветер за окном стих, листья мирно шелестели, дождь усыпляюще стучал по крыше. Перекатившись на бок, Рамон привлек Кэрли к своей груди. Их тела оставались слитыми воедино.
Он ласково поправил прядь ее волос.
— Прости, что сделал тебе больно, но так бывает только раз.
Она нежно улыбнулась:
— Ты почти не причинил мне боли. Я охотно заплатила бы эту цену еще раз,
Рамон шевельнулся, глаза его потемнели, рука легла на грудь Кэрли, погладила ее, возбудила сосок. Его плоть, все еще погруженная в Кэрли, опять отвердела, и новая волна тепла прокатилась по ее телу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88