— Здесь Сидни. Мы с ним только что говорили о тебе.
Элизабет улыбнулась, однако улыбка вышла печальной. Отерев со щек остатки слез, она подошла к Сидни и поцеловала его в щеку.
— Простите, что не сразу вас заметила. Это все от волнения. Скажите, с ним и в самом деле все в порядке?
— При сложившихся обстоятельствах да. Ник подошел к ним:
— Сидни только что рассказал мне, что недавно разговаривал с твоим другом Дэвидом Эндикоттом. Оказывается, лорд Триклвуд очень за тебя беспокоится.
— Виконт всегда был добр ко мне. Надеюсь, вы передадите ему, Сидни, как высоко я ценю его заботу?
Ник придвинулся еще ближе:
— Лорд Триклвуд хочет жениться на тебе.
Элизабет взглянула на него и прикусила начавшую дрожать нижнюю губу.
— Я обручена с другим… или, быть может, милорд, вы это забыли?
Внезапно Николас почувствовал, что ему стало нечем дышать. Как он мог об этом забыть?
— Мне очень жаль, Элизабет, но мы с тобой не сможем пожениться.
— Что?! О чем ты говоришь?
— Я говорю о том, что сижу в тюрьме. Я говорю о том, что меня будут судить и могут приговорить к повешению.
— Но ты невиновен! Ты же сам сказал, что все это скоро будет позади!
На секунду Николас застыл. Лицо его стало суровым. Потом, протянув руки, он схватил Элизабет за плечи.
— Ну как ты не понимаешь! Даже если меня освободят, все равно обо мне будут судачить на каждом углу. Какая жизнь тебя ждет? Какая жизнь ждет детей, отца которых дважды обвиняли в убийстве?
Глаза Элизабет вновь наполнились слезами.
— Полицейские найдут того, кто это сделал! И все узнают, что ты невиновен!
Николас с силой встряхнул ее:
— Послушай меня, черт тебя побери! Подумай хоть раз о себе. Ты мне небезразлична, Элизабет… Очень даже небезразлична. Я даже попросил тебя выйти за меня замуж. Я хотел иметь семью. Хотел, чтобы ты родила мне сыновей. Но я не люблю тебя. Я даже не знаю, что такое любовь.
Элизабет смотрела на него во все глаза, и по щекам ее катились слезы. Потом она взглянула на Рэнда, который стоял плотно сжав губы, затем на Сидни. В глазах поверенного вспыхнули какие-то искорки — то ли жалость, то ли сочувствие… Глаза же Ника не выдавали никаких чувств. У него было такое ощущение, будто он умирает.
— Наверное, его светлость прав, — ласково проговорил Сидни. — Приходит время, когда человек должен думать о своем благополучии. Эндикотт вас очень любит. Он может защитить вас от Бэскомба и будет очень хорошим мужем и отцом ваших детей.
Элизабет перевела взгляд на Николаса. В глазах ее полыхало такое отчаяние, что внутри у него все сжалось. Он бы все сейчас отдал за то, чтобы взять свои слова обратно, чтобы не обрекать Элизабет на такие мучения. Но он понимал, что не может этого сделать.
— Ты… и в самом деле этого хочешь, Николас? Хочешь, чтобы я вышла замуж за Дэвида Эндикотта?
Раскаяние жгло Николаса огнем. Меньше всего на свете ему хотелось выдавать Элизабет замуж за кого бы то ни было.
— При сложившихся обстоятельствах я хочу именно этого. Я считаю, что так будет лучше для нас обоих.
Элизабет долго не сводила взгляда с его лица, наконец отвернулась.
— Я… я подумаю над твоими словами, а пока…
Снова схватив ее за плечи, Николас заставил ее взглянуть ему в глаза.
— Ты должна выйти за него замуж, Бесс! Неужели тебе ни разу не приходило в голову, что ты, может быть, беременна? Что ты будешь делать, если это и в самом деле так?
Элизабет с трудом сглотнула. Лицо ее стало белым как полотно. Видно было, что слова Николаса доставляют ей невыразимые мучения. Ник ненавидел себя за то, что делает, и в то же время понимал, что у него нет другого выхода.
— Мы же не знаем, так ли это… — пролепетала Элизабет. — Нет никаких причин так считать.
Николас криво усмехнулся:
— Никаких причин, говоришь? Неужели ты забыла, что произошло, когда мы с тобой последний раз были близки? Насколько я помню…
— Николас! Прошу тебя… не нужно… — Голос Элизабет дрогнул.
Николас изо всех сил сжал руки, чтобы не заключить Элизабет в объятия. Он не может этого себе позволить. Слишком многое поставлено на карту. Она уже и так слишком долго страдала.
— Я просто хотел напомнить тебе, что это вполне вероятно.
Ее глаза потемнели от боли.
— А если это и в самом деле так? Неужели ты хочешь, чтобы твоего ребенка воспитывал чужой человек?
От одной мысли об этом у Николаса все внутри перевернулось.
— Я хотел бы, чтобы у моего ребенка был отец. Пусть даже неродной. Меня ведь почти наверняка повесят.
— Не говори так!
— Я говорю правду. Выходи замуж за Триклвуда. Живи своей жизнью и не думай обо мне.
Элизабет гордо вскинула голову, лицо ее застыло от горя.
— Если мы… если я узнаю… что ношу твоего ребенка, еще будет достаточно времени принять решение.
Николас отвернулся и, подойдя к маленькому окошку, взглянул в него. Боль в груди все более донимала его. Отойдя от окна, он подошел к Элизабет и остановился перед ней.
— Ты знаешь, как я к тебе отношусь. Я хочу, чтобы ты думала о себе, чтобы поступала так, как лучше для тебя.
Дрожащая рука Элизабет коснулась его щеки.
— Я люблю тебя, Николас Уорринг. И что бы ни случилось, не перестану любить. Если я больше тебе не нужна, я ничего не могу с этим поделать. — Рука упала, и Николас почувствовал в том месте, где она касалась его лица, леденящий холод. — Ну что ж, буду жить так, как считаю нужным. Ведь я сумела выжить до сих пор, сумею и впредь.
Боль в груди Николаса стремительно разрасталась, становилась нестерпимой. Он и сам не понял, как это случилось, только Элизабет вдруг оказалась в его объятиях.
— Ты должна думать о себе, — прошептал он, крепко прижимая ее к себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120