– Должно быть, маленькая безопасная садовая змея, если вы действительно видели ее, моя дорогая мисс Ван Гулик, – успокоил ее молодой человек. – Я здесь, чтобы защитить вас.
Лайза, обращавшаяся со змеями как с домашними животными, еще будучи совсем маленькой, уже открыла рот, чтобы посоветовать этому самоуверенному мужчине не быть ослом, но опять онемела, пораженная его красотой, что происходило с ней всякий раз, когда смотрела на него. Единственное, что ей удалось выдавить из себя, было короткое, почти робкое:
– Спасибо, Филип. Хотела сказать, мистер Фэртон.
– Предпочитаю Филипа, – заигрывал с ней с неуклюжей любезностью обладатель этого имени. – И если разрешите, хотел бы называть вас «мисс Лайза».
– Пожалуйста, буду рада, – ответила Лайза срывающимся голосом.
Он предложил ей помощь снова, и каким-то образом их руки теперь сплелись, а ладони страстно льнули одна к другой.
«Интимно, как объятие», – наивно подумала Лайза, убежденная, что наслаждение, пронзившее все ее тело с головы до ног, и есть верх блаженства.
В течение следующей недели Филип приезжал дважды, уже без дяди, и каждый раз, отправляясь на прогулку, юноша целовал ей руку.
– Этот парень, Фэртон… немного скучноват, не правда ли? – небрежно заметил Аренд за ужином после его третьего визита. – Какого черта приезжает сюда так часто?
– Не скучноват! – Глаза Лайзы сверкнули от возмущения, – С ним беседовать… интересно! А тебе любой человек, не говорящий только о лошадях, урожае и… о навозе, скучен.
– Молодой человек интересуется твоей сестрой, – уточнил Джорис серьезным тоном, одновременно подмигивая сыну.
– Лайзой? – скептически уточнил Аренд, застыв с сидром в руке в оловянной кружке.
– Сестре исполнилось шестнадцать. Вполне естественно – молодые люди интересуются ею, – резко возразила ему Кэтрин.
– Лайзой? – переспросил он снова с не меньшим недоверием.
– Так уж получилось – она привлекательная молодая женщина, – насмешливо пояснила мать, – пора уже думать о мужчинах и замужестве.
Аренд, поперхнувшись глотком сидра, выплеснул его прямо на стол. Когда стол был вытерт, а извинения брата приняты во внимание, Лайза заметила предупреждающий знак отца.
Ей и самой не хотелось, чтобы их встречи проходили под неусыпным оком семьи. Несколькими днями позже Джорис отправил Амоса в город с каким-то поручением, и она переслала со слугой записку в дом преподобного Теобальда Кордуэлла.
«Дорогой Филип, – написала она наконец после получасовых размышлений и нескольких неудачных попыток. – Если вы решитесь покататься верхом как-нибудь утром, то найдете Прекрасную Девочку и меня на Ривер-Роуд под большой ивой, недалеко от старого голландского кладбища».
Уже следующим утром он приехал туда пораньше и бросился к ней так стремительно, что, соскочив с Прекрасной Девочки, Лайза почти упала ему на руки.
На какой-то момент показалось, что Филип собирается отступить назад, но тут их глаза встретились, он обнял ее, ее руки потянулись вверх, обвились вокруг его шеи, губы соприкоснулись – сначала робко, будто пробуя друг друга на вкус, и, наконец, без дальнейших экспериментов, получился поцелуй. За первым последовал второй, третий. И еще, и снова еще.
Филип первым освободился от объятий и заговорил прерывающимся, хриплым голосом.
– Мисс Лайза, прошу… умоляю простить… Так сожалею.
Губы Лайзы задрожали.
– Сожалеете? Вам не понравилось?
– Бог простит меня, конечно, понравилось. Но что-то нехорошо… воспользоваться вами, чтобы… чтобы… Грешно. Боже мой! – Затем повторил смущенно: – Конечно, понравилось.
– Тогда не сожалейте, – мягко попросила Лайза. – Вы не воспользовались мною. Я сама хотела, чтобы вы поцеловали меня. – Она придвинулась ближе к нему и со своей обычной импульсивной честностью сказала, подняв к нему лицо: – Мне тоже понравилось, Филип. Поцелуй снова.
ГЛАВА 3
В последующие четыре дня они встречались ежедневно, с каждым разом поцелуи становились более долгими и страстными, а следовавшие за ними извинения Филипа – соответственно более длительными и пылкими.
Затем два дня подряд шел дождь, и они не встречались. На третий день Филип уже оставил надежду увидеть ее, уселся на свою жалкую лошадку, чтобы вернуться в город, как увидел Прекрасную Девочку, приближающуюся легким галопом.
Он недоверчиво рассматривал Лайзу, соскочившую с лошади и спешившую к нему: рубашка с широкими рукавами из грубой полушерстяной ткани и домотканые бриджи для слуг, перехваченные в талии широким кожаным ремнем с матросской пряжкой, осязаемо подчеркивали, как никогда раньше, ее живот и ноги, округлость бедер. Во время поцелуя его руки опустились вниз и прошлись по бедрам, круглым упругим ягодицам. Филип глухо застонал, а Лайза, отступив назад, удивленно глядела на него.
– Что-то не так? – наивно спросила она. Капли пота выступили на лбу Филипа.
– К чему такая одежда?
– Помогала Авессалому чистить конюшни, – беззаботно ответила Лайза. – Понадобилось бы слишком много времени, чтобы пойти в дом и переодеться. Не думала, что будешь возражать, – добавила удивленно, впервые задумавшись над тем, какое впечатление производит ее мальчишеская одежда на любого чувствительного мужчину.
Отца, Авессалома, Амоса, Аренда? Нет, на них, конечно, никакого. Но на Филипа?..
Теперь, возбужденная своим грешным желанием, девушка не могла удержаться от искушения проверить его реакцию, выставив себя напоказ.
А реакция обернулась бурей, о которой можно только мечтать: лицо в испарине, потные руки, дрожащее тело. Поцелуи более ненасытные, нежели обычно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121