– А вы пойте, – обратился он к Катрионе.
Катриона бросила полный отчаяния взгляд на мужа, который уже успел сесть за рояль.
– «Зеленые рукава»? – предложил Питер и ободряюще улыбнулся жене. Катриона развязала ленточки на мантилье, подняла голову и запела.
– А можете вы спеть какую-нибудь арию из оперы? – спросил директор театра, когда она закончила старинную балладу. Питер пробежал пальцами по клавишам, наигрывая начало одной из самых известных арий Моцарта. Катриона кивнула в знак согласия.
– Ваш голос лучше, чем я предполагал, – честно признался директор. – Конечно, он не обладает той неповторимой красотой, как голос Элизабетты Сильвано, но он очень чистый и достаточно сильный. Вам только нужно немного подучиться. Я слышал, с вами занимается мистер Бернарди. Он – лучший педагог в Лондоне, так что, я надеюсь, у вас будет все в порядке. А если вы напишете либретто к оперетте, я гарантирую вам в ней сольную партию. Ну, что, неплохая сделка?
– П-пожалуй, – заикаясь, выдавила из себя молодая леди.
Мистер Дарли-Корд радостно потирал руки и отдавал распоряжения Питеру.
– Отвезите ее домой, милорд, и немедленно отправьте спать. Мы должны беречь здоровье миледи, заботиться о ее голосе и делать все, чтобы муза ее не покинула.
Через некоторое время, стоя у двери спальни, лорд Фитэйн поцеловал жене руку и пожелал доброй ночи. Катриона бросила на него насмешливый и понимающий взгляд. Когда Питер прощался с ней таким образом, это означало, что больше в этот вечер он к ней не придет.
– Мы должны беречь твой голос и быть очень осторожными с твоей Музой, – сказал он, добродушно передразнивая мистера Дарли-Корда.
Однако Питер зря старался. Когда на следующее утро, одетый и тщательно выбритый, он зашел в спальню жены, то застал ее сидящей в постели. Она что-то писала в лежавшей на коленях тетради. Ее глаза горели от возбуждения, под ними виднелись темные круги, свидетельствующие о бессонной ночи. По всей кровати были разбросаны исписанные листы, а рядом лежала большая книга, на которую она поставила чернильницу. Не выпуская из рук пера, она рассеянно улыбнулась мужу.
– Какого черта! – взорвался он. – Ты выглядишь ужасно. И сколько времени ты так работаешь?
– С полуночи, – бодрым голосом ответила Катриона. – Не ругайся, Питер. Я устала, но чувствую себя великолепно. Вчера я легла спать в полной уверенности, что вы с мистером Дарли-Кордом просто ненормальные. Как можно мне доверить писать либретто? Но ближе к полуночи я вдруг проснулась и почувствовала, что ко мне пришло вдохновение. Сюжет оперетты полностью сложился у меня в голове!
Муж едва успел отодвинуть подставку с чернильницей, которую Катриона едва не перевернула неосторожным движением руки.
– Неужели ты не понимаешь? Я нашла свою тему!
– Отчего же, понимаю, – ответил Питер, собирая разбросанные листки и забирая из рук жены тетради и перо, которое она снова принялась грызть. – Я все, конечно, понимаю, но, тем не менее, выглядишь ты весьма скверно. Сейчас ты должна несколько часов поспать. Когда проснешься, мы обо всем поговорим.
– К этому времени ты сбежишь на какое-нибудь нудное заседание палаты лордов, – недовольно проворчала Катриона. – Я хочу все обдумать сейчас.
– Я же сказал – поговорим позже!
– Да, милорд. Как прикажете, милорд. Ваше желание для меня – закон, милорд.
Питер внимательно посмотрел на свернувшуюся клубочком жену и быстро прикинул, где находится под одеялом та часть тела, которая лучше всего подходит для хорошего шлепка.
– Дух противоречия заглушает в тебе все остальные чувства. Спи, глупышка!
Измученная Катриона немедленно последовала разумному совету мужа.
ГЛАВА 30
Катриона проспала до полудня. Проснувшись, она почувствовала, что не хочет расставаться с приятной, обволакивающей все тело ленью. Накинув шифоновый пеньюар, она медленно спустилась вниз и попросила прислугу принести поднос с ленчем в библиотеку.
Не успела молодая леди удобно расположиться в любимом кресле мужа, как вошел слуга с двумя подносами, а за ним следом появился и сам Питер.
При виде неподдельной радости жены у него в груди что-то дрогнуло.
– Я думала, придется ждать тебя до вечера! – воскликнула довольная Катриона.
– Я же сказал, что мы все обсудим, когда ты проснешься.
– Да, но я не думала, – она сделала вид, что поглощена завязыванием бантиков на пеньюаре. – Спасибо! Я просто сгораю от нетерпения все тебе рассказать.
Слуга поставил оба подноса на квадратный столик. Супруги уселись друг против друга, и он, взяв в руки ложку, сказал:
– Ну, рассказывай.
– Я назову свою оперетту «Дочь набоба».
Питер снова отложил ложку в сторону и с любопытством посмотрел на жену.
– Как ты сказала?
Катриона посмотрела на мужа горящими глазами и повторила:
– «Дочь набоба». Меня навели на эту мысль дневники Медоры. Первой песней будет «Пошлите их в Индию».
– Но послушай, детка, я не хочу тебя разочаровывать, но я не могу позволить, чтобы историю жизни моей бабушки распевали со сцены на радость досужим сплетникам, – запротестовал он.
– Твоя бабушка… О, Господи! – рассмеялась она. – Разумеется, я не стану беспокоить дух твоих предков!
– Ты меня очень утешила. – Питер снова взял ложку и принялся за еду.
– Хотя по отношению к Медоре определение «прах предков» совершенно неприемлемо. Муж не смог оценить всех ее достоинств, но потом на ее пути встретился человек, в которого она без памяти влюбилась. Это был мистер Форсайт. Любовь с первого взгляда! Этот том дневника читается, как настоящий роман, – восторженно произнесла Катриона. – Граф отправил мистера Форсайта в Фитэйн-Парк, чтобы тот помог составить каталог семейной библиотеки… Предполагалось, что он пробудет там всего несколько месяцев… Подумать только, несколько месяцев обернулись девятью годами, в течение которых мистер Форсайт был библиотекарем и наставником сына Медоры!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71