— А дальше?
— Клэр Тод завоевала на этом деле несколько значительных премий, присуждаемых журналистам за особые заслуги. За Тод закрепилась репутация покорителя дракона, а мы начали использовать ее в своих целях.
— Значит, я не ошибался, — резко произнес Хадсон, — твои старые друзья замешаны в моем шантажировании.
Давиньян покачал головой:
— Этого я сказать не могу. Люди, с которыми я разговаривал, уже отстранены от власти. Может быть, эта женщина и вовлечена в какую-то операцию, но им об этом известно меньше всех.
Хадсон прошипел сквозь зубы:
— Старик, мне нужно быть уверенным. Нельзя сражаться с таким тигром, как Клэр Тод, с хворостинкой в руке. Больше тебе ничего не известно?
— Я рад, что хоть что-то узнал. У власти новое правительство. Мои прежние контакты уже бесполезны и не безопасны. Кое с кем можно попробовать все-таки связаться, если меня, конечно, не подвесят после.
— Ты можешь сейчас же позвонить им в Москву? — искренне обрадовался Хадсон.
— Безусловно, — ответил Давиньян. — Американская телефонная и телеграфная спутниковая связь надежна, как и российская.
— Опасно. Могут подслушать. — Я долгое время работал с этими людьми, поэтому мы понимаем друг друга с полуслова. В конце концов мои товарищи не занимают ныне высшие должности в правительстве, и я не думаю, что за нами установлено наблюдение, а их телефоны прослушиваются.
— Это ничего не значит, — усмехнулся Хадсон.
— Тод, возможно, получает информацию из Москвы, а возможно, и нет.
— Тоже верно.
— У тебя все?
— Извини, друг. Я сделал все что мог. Я устал от этой игры.
— Тогда прощай. Я больше не буду беспокоить тебя.
Хадсон довольно мрачно улыбнулся, молча чокнувшись своей банкой о пластиковую чашку Давиньяна, жадно принялся Давиньян последовал его примеру.
Краем глаза Хадсон наблюдал за ним. Яркое солнце, лишь сильнее подчеркивая бледный, болезненный вид Давиньяна, был таким же старым и измотанным, как его коллеги с площади Дзержинского, то есть с Лубянки.
Но в отличие от них Давиньяна больше интересовали политические игры. Именно поэтому он стал для Хадсона опасен так как и Клэр Тод, которая была в их эпицентре. Давиньян, казалось, уже забыл, о чем только что говорил. Он поднял вверх свои темные очки и потер глаза. Они были красными и туманенными, а сам Давиньян выглядел словно с похмелья.
— Ты ужасно выглядишь, — заметил Хадсон.
— Вероятно, не уделяешь своему здоровью должного внимания.
— Я неважно себя чувствую. Я слишком стар для этого. Сейчас я дремлю здесь под солнцем, потому что почти не спал прошлой ночью, разговаривая по телефону с Россией. — Он снова заерзал на скамейке, непонятно почему казавшейся ему неудобной.
— Похоже, ты не очень-то волнуешься по поводу того, что может предпринять Тод, — заявил Хадсон, — хотя тебе есть что терять, как и мне.
Давиньян покачал головой:
— Я уже размышлял об этом, Дэмон. Все-таки это не конец света, А если даже и так, то жить осталось всего ничего. Мне уже относительно все равной кто именно узнает, чем я занимался на протяжении последних сорока или пятидесяти лет. Даже если меня и арестуют, я уже не доживу до конца судебного разбирательства. — Повернувшись Хадсону, Давиньян как-то странно улыбнулся и произнес сухим дребезжащим голосом: — Как видишь, старость сделала меня свободным человеком. У тебя все иначе. Тебе установлено жить еще много, много лет и чувствовать себя молодым. Ты даже нашел источник относительной молодости. Прими мои поздравления.
Хадсон ничего не ответил.
— Конечно, — добавил Давиньян, — ты должен понимать, что нас, простых смертных, меньше волнуют проблемы бессмертных или почти бессмертных.
Теперь Хадсон горько усмехнулся.
— Значит, твои друзья рассказали о моем курсе лечения, — заметил он.
Давиньян слегка пожал плечами:
— Я уже давно все знаю. Это никогда не было государственным секретом. Все происходило на уровне разговоров. — Давиньян взглянул на Хадсона, пытаясь узнать, обиделся ли он, но того, казалось, интересовал только прохладительный напиток. — Может быть, тебе следует просто дать этой женщине, журналистке, то, что она хочет, — предложил Давиньян. — У тебя достаточно денег, чтобы удовлетворить потребности даже самых ненасытных золотоискателей.
— Я не знаю, что ей нужно, — рассеянно произнес Хадсон. — Я даже не уверен, что она сама знает, чего хочет. Вначале мне показалось, что ей были нужны деньги, но теперь я так не считаю. Она будто все время придумывает новые правила игры.
— Не похоже, что она действует по заданию Москвы, — заметил Давиньян. — Там-то всегда знают свою конечную цель. Если Клэр Тод нерешительна, значит, это просто детские игры. Дай ей косточку и надежду, на какое-то время этого будет достаточно.
Несколько минут Хадсон молчал, раздумывая. Наконец он выпрямился, словно собирался встать и уйти.
— А как насчет тебя, Давиньян? — спросил он между прочим. — Что прикажешь мне делать с тобой?
Что-то в тоне. Хадсона заставило старого ювелира вздрогнуть. Низко опустив свой подбородок, он уставился поверх очков на Хадсона, который разглядывал его так внимательно, будто пытался найти что-то новое в лице Давиньяна.
Неожиданно старый ювелир ощутил более сильный озноб, пробежавший по всему телу и ногам.
— Что ты имеешь в виду? — прошептал он.
— Ты постарел. Слишком постарел: И потерял интерес к подобным играм. А ведь именно наслаждение, которое мы получаем при игре, сводило нас вместе все эти годы. Мы испытывали почти сексуальный трепет от того, что знали секреты и умели пользоваться ими. — Хадсон посмотрел на полупустую чашку Давиньяна и вежливо спросил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99