— Спокойно, Лорел, — ласково произнес он. — Я не хочу быть убитым. А вы не хотите в меня стрелять.
— Не следует быть таким самоуверенным. Вы не профессионал в этом деле, — мягко сказал Круз. — Если бы вы собирались меня убить, то сделали бы это уже давно. И если бы вы хотели вызвать полицейских, то…
— Я еще выбираю. Кроме того, ваше лицо… мне знакомо.
Круз знал, что существовала лишь единственная причина, почему он мог казаться знакомым Лорел Свэнн.
На секунду на лице Круза появилось выражение неуверенности и усталости, а затем оно снова стало абсолютно безучастным. Но это была лишь маска.
У Лорел возникло крайне неразумное желание извиниться перед этим человеком и приласкать его. «Господи, я теряю самообладание. Ну почему отец не предупредил меня, что первый человек, в которого я буду целиться, станет мне не безразличным». Лорел постаралась собраться с мыслями.
— Сделайте три шага налево, — с притворным спокойствием произнесла она. — Посмотрите на меня.
Круз шагнул ближе к лестнице, чтобы свет полностью осветил его, и повернулся лицом к Лорел.
Она молча изучала Круза, убеждая себя в том, что лишь пыталась вспомнить этого мужчину. На самом же деле она подмечала все: признаки прошедшей боли и настоящего напряжения. Ее даже заинтересовало, насколько чувствительны были его губы. Никогда еще прежде не приходилось ей видеть такие голубые глаза.
— Ну? — невозмутимо спросил Круз.
— Вы, довольно красивы, — ответила она, — но не сомневаюсь, что знаете об этом. Вы физически сильны и самоуверенны и об этом, тоже знаете. Мы где-нибудь уже встречались?
Он иронически заулыбался.
— А что, это видно по моему поведению?
— К черту ваше поведение. Мы встречались?
— Нет.
— Вы уверены?
— Да.
— Почему?
— У вас самые запоминающиеся глаза из всех женщин, которых я видел. И не только глаза. Особенно в этом лоскутке шелка.
«Ладно, я сама напросилась, — подумала Лорел, — а он из тех мужчин, которые напрямую говорят обо всем».
— Хорошо, — сквозь зубы процедила она. — Мы не встречались. Тогда почему мне так знакомо ваше лицо?
— Сами объясните мне.
Лорел неторопливо разглядывала стоящего перед ней мужчину. Ее взгляд медленно опустился на широкие плечи, затем на узкие бедра и мускулистые ноги. Она дошла до черных спортивных ботинок и снова принялась рассматривать его. Даже если такой тщательный осмотр и доставлял ему неудобство, то по внешнему виду этого сказать было нельзя.
И тут Лорел обратила внимание на его руки. Они были красивыми, с длинными тонкими пальцами. На левой руке вместо указательного пальца — обрубок.
Круз догадался, на что Лорел устремила свой взгляд. Ему сразу захотелось сжать левую руку в кулак. По тому как расширились ее светло-карие, даже какие-то золотистые глазам он понял, что Лорел вспомнила, почему он казался ей знакомым. Круз уже неоднократно замечал в людях подобную перемену, когда они узнавали его благодаря телевизионным экранам или первым страницам газет.
Трудно было жить с такой дурной славой. Это вбивало клин между Крузом и его друзьями, между Крузом и той маленькой семьей, которую он оставил, между Крузом и им же самим.
Однако увидев шок, изумление и отвращение на лице самой обаятельной женщины, какую когда-либо приходилось ему встречать, Круз пришел в ярость. Не пора ли ему забыть о прошлом? Но что касается остальных людей? Когда они тоже забудут? Круз ждал, что Лорел скажет. Но она молчала, и тогда начал он:
— Как я понял, вы читаете газеты.
Лорел вздрогнула от звука его голоса. Он уже не казался ей бархатным и усыпляющим. Отрывистый, насмешливый, колкий, холодный, им можно было заморозить солнечный луч.
— Почему вы так думаете? — спросила она.
— Я видел такой же взгляд и прежде.
В его голосе Лорел услышала нотки горечи и смирения, что напомнило ей о матери в те моменты, когда Свэнн в очередной раз покидал семью. «Кем бы этот человек ни был и что бы ни делал, — думала Лорел, — он страдал до глубины души, как и ее мать. Только он оставался живым, продолжая страдать».
Щелчок от установки предохранителя на место потряс его даже сильнее, чем щелчок снятия с предохранителя, который он услышал в гараже. Круз не поверил своим глазам, когда Лорел отвела от него пистолет и направила дулом вниз. Лишь тогда он позволил себе медленно опустить руки.
— Объясните, — начал Круз, — вы ведь только что узнали во мне того виновного перед Богом, хладнокровного негодяя, который убил двоих подростков на глазах фотожурналистки, и в то же время вы больше не направляете на меня свой пистолет.
Лорел взглянула на оружие, как бы сама удивляясь, что оно опущено.
— Это давняя история, — ответила она, — и те двое не были подростками.
— Прошло всего пять лет, одному из них было девятнадцать.
Нахмурив брови, Лорел пыталась понять, почему она инстинктивно решила, что Круз не мог причинить ей вред. Все, что она вспомнила о том инциденте, происшедшем возле консульства Южной Африки в Лос-Анжелесе, так это то, что двоих молодых темнокожих расстрелял один белый агент ФБР. Этот случай взбудоражил весь город: беспорядки, грабежи, стрельба и передовые статьи об очередной конфронтации общества с темнокожими гражданами.
Однако Лорел отчетливо вспомнила и другое. Фотографию, ставшую символом зла, творившегося в последнюю четверть двадцатого столетия. В момент полнейшего беспорядка, после того как темнокожие уже лежали мертвыми на асфальте, некой фотожурналистке удалось сделать леденящий сердце снимок — запечатлеть меткого стрелка ФБР, убившего этих двоих. Большинство людей, глядя на фото в газете, видели в нем убийцу, хладнокровного, жестокого, бесчеловечного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99