– Нет, – Равенна глядела в сторону полными гнева глазами. – Всякий раз, когда ты прикасался ко мне, я ощущала силу твоего чувства. Но что мне это дало, если ты все еще видишь во мне ту оборванную девчонку, пробравшуюся однажды в твои комнаты, чтобы украсть несколько волосков? Милорд, вы принадлежите к Верхам. Таким, как вы, был и мой отец. Бриллиана никогда не могла составить пару Финну Бирне, та же судьба ждет с вами и меня. В конце концов, что может потребоваться лорду от крестьянки? – Голос Равенны дрогнул. – Сущие мелочи, как свидетельствует пример Финна Бирне.Ниалл уже открыл было рот, чтобы опровергнуть ее слова; тем не менее ему пришлось промолчать, памятуя о ловушке, которую он устроил для себя самого.– Ты неверно судишь обо мне, – наконец проговорил он, ощущая слабость своей позиции в отсутствии тех убедительных аргументов, к которым не смел прибегать.Слезы, с которыми Равенна справлялась мгновение назад, теперь хлынули по ее щекам. Она глядела на него, такая прекрасная в своей безнадежности… Ниалл понимал, что оболгав Финна Бирне, он убил все ее мечты, однако же не стал ничего делать, чтобы успокоить Равенну. Эгоистичный гедонист – таким мог он считать себя отныне. Ведь гибели собственных мечтаний он предпочел смерть ее надежд.– Разве ты не понимаешь, что нельзя силой заставить меня полюбить? Гейс более мудр, чем нам кажется, – сказала Равенна, с мольбой протянув руку. – Он говорит правду.– Чем же можно заслужить твою любовь? Скажи мне, и я все сделаю.– Физическое желание – далеко не все, что нужно мне в жизни…– Я знаю это, – перебил Ниалл, ненавидя себя за отчаяние, звучавшее в его голосе.– Будь это иначе, я предпочла бы Малахию. Он хотел обладать мною, но я поняла, что ничего другого он никогда не сумеет мне дать… а мне нужно большее.– Так скажи мне, что тебе нужно!– Я хочу любви и равенства в отношениях. Иначе я буду только служанкой, удовлетворяющей твои прихоти.– А не случалось ли тебе когда-нибудь испытывать одиночество? – Вырвавшийся из его собственных уст вопрос потряс Ниалла, он не хотел говорить ничего подобного, но произнесенная фраза уже стала между ними, готовая превратиться по собственной прихоти во врага или друга.Отступив от Ниалла, Равенна повернулась к нему спиной, словно желая скрыть выражение своего лица.– Милорд, на этой земле нет более одинокого, чем я, человека. У меня никогда не было никого и ничего, кроме Граньи. Я люблю писать, однако и эта любовь одинока. Сочинительство – дело столь же удаленное от людей, как и все скорбные, лишенные друзей годы моей жизни.– Тогда приходи ко мне.– Но чем вы гарантируете мне равенство?Ниалл не сумел ответить. Рыдания вдруг накатили на Равенну всепоглощающей волной. Спрятав лицо в ладонях, она заплакала, каждой слезинкой сплетая удавку на шее Тревельяна.– Пожалуйста, моя любимая. Не надо, – прошептал он, уткнувшись в волосы Равенны, вновь оказавшейся в его объятиях.– Я знаю, он любил ее. – Полные слез глаза обратились к окну, к зеленым лужайкам Кинейта. Казалось, что Равенна никогда не захочет увидеть их снова. – Гранья сказала мне, что он любил ее, и я буду верить в это до скончания своих дней.– Верь ей. Верь, – шепнул Тревельян, сожалея о том, что солгал. Глава 23 В карете, возвращаясь домой, Равенна все думала о глазах лорда Кинейта. Обед предыдущим вечером получился неловким, разговор шел натянутый и напряженный. Лорд Кинейт казался едва ли не скорбным, жена его явно испытывала облегчение. Равенне временами просто хотелось схватить виконта за лацканы фрака и потребовать, чтобы он опроверг все, что наговорил ей Тревельян всего лишь несколько часов назад, однако она понимала, что ничего хорошего этим не добьется, что виконт говорит правду. Это было видно по печали в его глазах… Глазах, столь похожих на ее собственные.Равенна постаралась по возможности смириться с ситуацией. Вместе с яростью она проглотила и слезы. Финн Бирне, мужчина и виконт Кинейт, любил другую сильнее, чем ее мать. Он воспользовался Бриллианой ради удовлетворения плотских потребностей, а потом бросил ее с ребенком, посулив, что вернется за нею. Бриллиана умерла с его именем на губах, виконт шептал о другой женщине.Равенне хотелось кричать от ярости. И укорять Бога, допустившего подобную несправедливость. Но покой все не приходил. Одно лишь сказанное вслух имя навсегда и мгновенно погубило ее невинность, часть души, которая стремилась верить в любовь и сказки, и исцеления не могло быть. Виконт обошелся с ее матерью жестоко, однако подобная ситуация была не редкой. Теперь Равенна воистину знала, что такое ненависть к Верхам. * * * – Сегодня прекрасный день. – Тревельян поглядел на Равенну с противоположного сиденья кареты. Шел второй день путешествия. Торопясь увезти Равенну подальше от замка Кинейт и его властелина, Ниалл велел кучеру отправляться с рассветом. Все это было вчера, и теперь до графства Лир оставались считанные мили.– В самом деле.Было холодно. Тревельян отчаянно старался как-то согреть обстановку, но Равенна впала в уныние. Казалось, что она не улыбнется никогда в жизни.– Очень мило, что лорд Кинейт подарил тебе кольцо Финна Бирне, – проговорил он неловко.– Да.Глаза Равенны опустились к украшенному гербом Кинейтов большому золотому кольцу, годившемуся ей только на большой палец. Судя по потемневшим глазам ее, Ниалл понимал, что она вполне могла бы вышвырнуть перстень в окошко кареты. Вещица не была дорога ей. Финн Бирне действительно был ее отцом, он это видел столь же отчетливо, как она знала сердцем. Она отыскала отца и возненавидела его – за одно короткое мгновение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130