Не оказалось и совершеннолетних родственников. Вскоре они потеряли родовое поместье. Оказалось, что после смерти хозяина со всех сторон, как вороны, слетелись кредиторы. Справиться с ними у сестер не было, конечно, возможности, и вскоре их семья переехала в Фиалковую Лужайку, располагая только средствами, которые оставались после уплаты родительских долгов.Конечно, такая жизнь была убогой по сравнению с тем, к чему они привыкли, но Лиза отдала бы все богатства Англии за возможность спасти родителей, предотвратить болезнь, из-за которой ее сестра позднее лишилась зрения, или уберечь брата от жестокости школьников. Но, увы, она не смогла предотвратить ни одной из этих бед.А сверх того Лиза так и не забыла Айвана, и мыс ли о нем не давали ей покоя. Она жадно прислушивалась ко всем рассказам и сплетням об Айване, тайно радовалась, узнав, что старый Пауэрскорт признал его своим наследником, огорчалась, слушая рассказы о его беспутной жизни в Лондоне после получения наследства. Но, узнав о том, что Айван собирается возвращаться в замок, Лиза почувствовала себя несчастной. Она знала, что он непременно воспользуется поворотом судьбы и будет сыпать соль на старые раны. Теперь же положение Лизы стало еще тяжелее. Ясно было, что Айван вовсе не испытывает к ней нежных чувств. Сознание этого причиняло Лизе острую боль, но она понимала: невозможно заставить его полюбить ее.Лиза села на постели и стала приводить в порядок свою прическу. Теперь она вспомнила о миссис Майерс, и ей стало неловко: что же подумает домоправительница о них с Айваном? Конечно, ничего хорошего миссис Майерс обо всем этом подумать не могла. Но исправить ничего уже нельзя. Встав с кровати, Лиза направилась к выходу из спальни.В конце концов, теперь ей остается только продержаться до тех пор, пока Эвви выйдет замуж. По том Холланд позаботится о Джордже, а она, Лиза, станет свободной. Она решила, что тогда сможет уехать в Лондон, где ее никто не знает, и она сможет устроиться куда-нибудь гувернанткой или стать компаньонкой какой-нибудь знатной леди. Там, может быть, ей удастся рано или поздно забыть Айвана.Блуждая по коридорам замка, Лиза, наконец, вышла в галерею над Баронским залом. Там творилось что-то странное: у одной из стен стояли леса, и стоявший на них художник вносил какие-то изменения в герб маркизов Пауэрскортов.Этот герб состоял из черного щита в виде «капли крови». Щит поддерживали геральдические крылатые драконы, а над ним был изображен меч. Девиз Пауэрскортов гласил: «Такова моя воля».Как и все жители Ноддинг Нолл, Лиза хорошо знала эту эмблему, и уже то, что всё решили заменить, показалось ей странным, но она была поражена, увидев, что именно делает художник. Он рисовал с правой стороны герба толстую ленту, проходившую через весь щит. Это был знак незаконнорожденности.Глядя на эту работу; Лиза почувствовала, что ее словно обожгла ненависть Айвана. Она схватилась за перила, почувствовав, что ей трудно стоять. Человек, которого закон признал наследником, не хотел, чтобы кто бы то ни было, забыл о том, что он — незаконный сын старого маркиза. Она представила себе, как будут изумлены его земляки, когда явятся на бал и увидят обновленный герб маркизов Пауэрскортов, как сам Айван будет наслаждаться впечатлением, которое он на них произвел.— Такова моя воля, Лиза.Услышав голос Айвана, она посмотрела вниз и увидела, что он стоит и наблюдает за нею. Он казался еще мрачнее прежнего, но вместе с тем у него были основания торжествовать: ведь он почти добился все го, к чему стремился.Их глаза встретились. После того свинства, которое он учинил с собственным гербом, вся деревня, конечно, будет шокирована его поступком. Но только она одна станет настоящей жертвой его извращенной мстительности. Ведь только она одна имела несчастье полюбить его. Глава 19 До начала бала оставалось всего два часа, а маркиз еще не был одет. Он даже не вызвал своего лакея. Миссис Майерс ушла наверх разносить напитки, когда хозяин еще сидел в помещении для слуг.У Айвана был хмурый вид. Он пребывал в меланхолическом настроении с тех пор, как Элизабет Альсестер приносила ему завтрак. Лиза тоже все это время была грустна, и добросердечная домоправительница жалела, что не может ничем помочь ни ей, ни ему.— Я принесла вам бренди, — проговорила она, войдя к Айвану, — Готовы ли вы одеваться, милорд? Не послать ли мне за Чедвиком?— Нет, он придет попозже. Маркиз налил себе бренди из графина. Миссис Майерс неодобрительно посмотрела на хозяина. Но Айван Трамор не был ребенком, которого можно выбранить за беспечность, и ей оставалось только ждать, не будет ли каких распоряжений.Не дождавшись их, миссис Майерс собралась, было уходить, но вспомнила еще об одном деле, достав письмо из кармана передника, она сказала:— Милорд, мистер Джонс прислал вам письмо. Простите, что я не вручила его вам раньше. Из-за всех сегодняшних хлопот я позабыла о нем.— Ничего, — ответил Айван, беря у нее послание Джонса. — Вы, как обычно, хорошо поработали. Я могу вас только поблагодарить.— Спасибо, милорд, — проговорила она, но глаза ее стали печальными. Миссис Майерс было жаль, что такой хороший человек столь одинок и несчастен. Кивнув Айвану на прощание, она вернулась на кухню.Когда она ушла, Трамор развернул письмо и прочел:«Милорд, в следующее воскресенье я приглашаю на чай в четыре часа сестер Альсестер. Мне было бы очень приятно, если бы вы присоединились к нам. Ваш покорный слуга Холланд Джонс».Маркиз коснулся шрама на щеке. С минуту он колебался, потом вдруг смял письмо и бросил его в огонь.— Лиза, а что если из-за снегопада бал не состоится?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96