Эмрис прав – только отец не забудет никогда ее побега.
Элизабет колебалась, не зная, стоит ли рассказать Эмрису о предательстве Гарнеша. Прежде такая мысль даже не приходила ей в голову. Не было никаких причин втягивать его в историю с преступлением, которое произошло так давно. В конце концов, даже священник, отец Мэттью, советовал ей забыть об этом деле.
Она смотрела на пламя свечи. Ладно, это может обождать. Самое главное сейчас – это Джеми. Необходимо принять такое решение, которое не повредит девочке. И принять его должна она, Элизабет.
– Что бы ты мне посоветовал, Эмрис? – просто спросила она. Элизабет знала, что на него можно положиться, и ценила его мнение. За исключением истории с Питером Гарнешем в Золотой долине, шотландец знал о ней все. И Элизабет ничуть не жалела, что открылась ему.
Эмрис заглянул в ее встревоженные глаза и спокойно ответил:
– Начнем с того, что не следует хоронить себя в темной каюте, оплакивая умершую сестру, которая доверила тебе свою дочь.
– Да, я тоже так думаю.
Элизабет встала и подошла к распахнутому окну. Ночное небо было ясным. Она увидела луну, выплывающую из-за леса, который тянулся вдоль берега, насколько хватало глаз. Барка, как только света луны будет достаточно, снова тронется в путь.
Подставив лицо прохладному ветерку, Элизабет задумалась о жизни, которую вела до сих пор. Легкой она никогда не была, а если ее разоблачат, дальнейшее продолжение притворства может вызвать тяжелые последствия. И теперь она в ответе не только за себя. Наверное, ради Джеми будет лучше, если она вычеркнет из жизни последние четыре года и опять превратится в безымянное и безликое существо, которому будет не трудно затеряться где-нибудь в глухом уголке Франции. Пожалуй, другого выхода у нее нет.
– Ты считаешь, мне стоит снова стать Элизабет Болейн? – Она отошла от окна и повернулась к Эмрису.
– Я считаю, тебе прежде всего стоит выйти из этой каюты.
Шотландец встал и подошел к ней.
– Ты нужна Джеми. На ней плохо сказывается твое отсутствие. Она видела, сколько времени перед смертью провела в этой каюте ее мать. Мне кажется, она очень напугана. Она боится потерять и тебя. Думаю, не стоит говорить, как она привязана к тебе, но могу поделиться детским секретом – она призналась, что больше всего на свете хочет, чтобы дядя Филипп стал ее мамой.
Эмрис нежно вытер слезы, побежавшие по щекам Элизабет.
– Эрнеста считает, что малышка гораздо больше привязана к тебе, чем когда-либо к Мэри. Она очень любит тебя, родная. И если ради нее тебе придется измениться, может стоит попробовать?
«Я должна о ней позаботиться», – подумала Элизабет.
– И еще, для тебя это не так важно, как для меня, но тем не менее давай поговорим о Гэвине.
– А при чем тут Гэвин?
– Видишь ли, он сильно пал духом, почти как после Флоддена. Считает себя виновным в смерти Мэри, а твое затворничество только подтверждает это.
– Эмрис, я никогда так не думала и не могу думать! Это я должна была…
Эмрис взял ее лицо в ладони.
– Скажи это ему сама. Поговори с ним!
– Хорошо, поговорю.
Перемены. Она уже чувствовала всю сладость и горечь, которые они принесут ей. Но у нее были и светлые моменты в прошлом. У нее была возможность рисовать, творить, ей сопутствовал успех в том, что она считала для себя главным. А теперь пришло время перевернуть страницу и узнать, что ждет ее дальше.
– Я должна найти отца Мэттью.
– Кого? – Эмрис удивленно приподнял брови.
– Священника, который продал тебе кольцо Генриха.
– Помню. Он помог тебе бежать из Англии.
– Эмрис, я больше не буду выдавать себя за мужчину. Значит, мне необходимо как-то позаботиться о себе и Джеми. – Элизабет, я…
Она остановила его, приложив ладонь к губам.
– Я не могу просить тебя сделать больше, чем ты уже сделал для нас, Эмрис. Отец Мэттью как-то помог мне под чужим именем продать несколько картин. Он мог бы сделать это еще раз. Мы с Джеми затерялись бы в Париже. Имена можно изменить, никто не узнает, кто мы и откуда. Хотя, возможно, в провинции проще будет прожить. И для Джеми это будет безопасней.
Эмрис резко отвел ее руку от своего рта и задержал в своей.
– Нет, Элизабет! Я не позволю тебе так поступить!
Элизабет увидела, что он по-настоящему рассердился.
– Но ты же сам сказал, что нам нельзя теперь явиться к шотландскому двору!
– Элизабет, неужели все, что мы с тобой пережили, ничего не значит для тебя? – Он обнял ее за плечи. – Неужели ты всерьез полагаешь, что я могу вот так просто взять и исчезнуть? Оставить тебя одну с Джеми на произвол судьбы и забыть обо всем?
– Эмрис! Но я не хочу, чтобы, защищая нас, ты поступался честью и покрыл себя позором в глазах своей королевы. И не хочу, чтобы ты помогал нам только потому, что так велит тебе рыцарский долг. Я знаю, таким, как ты, ничего не стоит пожертвовать собой из какого-то придуманного чувства долга.
Элизабет посмотрела в его бездонные голубые глаза. Мысль о расставании с ним причиняла ей невыносимую боль. Она знала, что любит его, но было бы нечестно удерживать Эмриса, зная, что это навредит ему.
– Я не приму твоей благотворительности, Эмрис. Мы сами сможем позаботиться о себе.
– Черт бы побрал твою гордыню, Элизабет Болейн! Разве ты не видишь, как я к тебе отношусь? – Он больше не мог сдерживать в себе накопившиеся чувства. – Разве ты не видишь, что ты со мной делаешь? Как изменилась моя жизнь с момента нашей встречи в Золотой долине? – Его пальцы судорожно сжали тонкие запястья.
– Да, конечно, ты говорил, что я тебя погубила!
– Не смейся надо мной, черт побери! – разъярился Эмрис, неосознанно усиливая хватку, но тут же придя в себя и отпуская ее руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111