Как паши пути могли пересечься?
Лицо Малкольма расплылось в знакомой плутоватой улыбке.
– Малкольм Маклеод! Признавайся, что ты от меня скрываешь?
– Да с чего ты взяла? – отбивался он.
Джейми чувствительно ткнула его кулачком в грудь. – Хватит с меня недомолвок, Малкольм! Довольно обращаться со мной как с полоумной!
Малкольм поймал ее руку и поднес к губам.
– Что ты, Джейми, как я могу. Ты одна из умнейших женщин, каких я встречал в жизни!
– И не пытайся купить меня лестью, Малкольм Маклеод! Говори правду! Почему мама вдруг решила доверить эту тайну тебе? Я хорошо знаю Элизабет: она не станет делиться своими секретами без причины, и причина должна быть очень веской. Чем ты заслужил ее доверие?
Шотландец положил руки ей на плечи.
– Перед моим отъездом Эмброуз и Элизабет рассказали мне все, потому что, – он взглянул ей в глаза и глубоко вздохнул, словно перед тем, как прыгнуть в воду, – потому что они смотрели на меня как на сына.
– Сына?!
– Точнее, как на зятя, – пояснил Малкольм. – Мужа их дочери. Они сочли, что я вправе узнать правду, и попросили меня все рассказать тебе перед тем, как мы оба покинем Англию.
Сердце Джейми замерло в груди, потрясенное этими словами.
– Так Элизабет и Эмброуз знали о нашей будущей свадьбе раньше, чем узнала я? Ты сначала спросил их разрешения и только потом заговорил о свадьбе со мной?
Шотландец взял ее за обе руки.
– Милая, не ищи в наших приключениях логики или здравого смысла! В конце концов, ты в свое время тоже объявила всему свету, что мы помолвлены, и даже не удосужилась спросить моего мнения! А ведь тебе и пяти лет не было!
– Врешь, было!
– Хорошо, хорошо, – пожал плечами Малкольм. – Четыре, пять – какая разница? Во всяком случае, я счел себя вправе отплатить тем же.
Джейми пихнула его кулаком в бок.
– Не забывайте, милорд, я провинилась до вашей свадьбы! Или ты забыл, как обидел и унизил меня в тот день?
– Нет, милая, – вмиг посерьезнев, ответил Малкольм. – Как я могу это забыть?
Джейми задумчиво вглядывалась в его лицо. Как любила она эти суровые, мужественные черты, темные глаза, обычно непроницаемые, но теперь сияющие любовью! Сознание счастья охватило ее, разлилось по телу теплой волной.
– Но, Малкольм, ведь ты плыл в Голландию! А я – здесь, в Англии, и собиралась остаться здесь навсегда…
– Верно. И ты ненавидела меня, любовь моя, – это и хорошо помню.
– Но тогда, во имя Пресвятой Девы, почему? Он легко обнял ее за талию.
– Ты хочешь спросить, почему я заговорил с Эмброузом и Элизабет о женитьбе? Почему решил по пути из Голландии заехать в Англию? Наконец, почему в условленное время на берегу нас будет ждать шотландский корабль?
Джейми не могла найти слов – настолько невероятными, даже чудовищными казались ей речи Малкольма. Этого не может быть! Просто невозможно!
– Я видел вещий сон, – прошептал он, теснее прижимая ее к себе.
Джейми широко открыла глаза.
– Правда, – кивнул он. – Ты забыла, что шотландцы все, от мала до велика, верят в волшебство?
– Ты видел во сне все, что с нами случилось?
– Не совсем. Ко мне явился колдун Джеймс.
– Кто это? – тихо спросила Джейми.
Он нежно погладил ее по спине.
– Старик, которого я помню с детства. Он умер – по крайней мере, так говорят в народе – задолго до того, как ты появилась на острове. Еще мальчишкой я часто видел его сидящим у ворот аббатства: он заговаривал с прохожими, расспрашивал их и давал мудрые советы. Одни говорили, что он ясновидящий; другие (разумеется, если поблизости не было священника) шептались, что это дух, принявший человеческий облик. Рассказывали, что накануне битвы на Флодденских полях он явился к королю и предсказал ему гибель в сражении. Многих Джеймс будто бы предупреждал о грозящей опасности. В детстве я боялся его – пока однажды он не спас мне жизнь.
– Как это было? – спросила Джейми.
– Он помог нам избежать страшной опасности, грозящей мне и Фионе, – ответил Малкольм. – Я был молод и безрассуден: я не послушался его предупреждений. Тогда он явился Алеку и призвал его нам на помощь.
Джейми подняла руку и провела пальцем по его нахмуренным бровям.
– Ты действительно веришь в колдовство?
– Я верю, что Джеймс обладал даром предвидения, – поправил Малкольм. – Вскоре после этого он исчез – никто не знал куда. Все считали его умершим.
Однако мне случилось встретиться с ним еще раз, с ним или с его призраком. В тот день, когда я стал лэрдом. Он стоял в толпе: я видел его так же ясно, как тебя сейчас! И не только я: многие видели. Слух о том, что Джеймс явился почтить нового лэрда, разнесся по всем островам, и, думаю, это помогло мне утвердить законность своих притязаний.
– Зачем тебе что-то утверждать? – удивилась Джейми. – Ведь ты единственный законный наследник.
Малкольм покачал головой: – Я действительно единственный сын Торквила Маклеода, но сын незаконнорожденный. Отец и мать не были связаны узами брака. Мой отец был лэрдом – это тоже верно, но он всю жизнь думал только о себе, не заботясь о вверенном ему богом клане! – Малкольм глубоко вздохнул, стараясь успокоиться. – А мать моя была простой крестьянкой. Одни говорят, что отец соблазнил ее, другие – что изнасиловал; а я, по правде говоря, не нижу особой разницы. Она умерла при родах, не успев даже взглянуть на сына.
Джейми крепко обняла Малкольма: сердце подсказало ей, что сейчас не стоит скрывать свои чувства.
– Малкольм, как похожи наши судьбы! Мы с тобой – оба сироты: наши матери умерли, когда мы были еще совсем детьми, а отцы не хотели нас знать.
Шотландец с любовью взглянул в ее взволнованное лицо.
– И обоим нам судьба послала приемных родителей, которые вырастили нас как родных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95