Николас вывел ее на середину студии. При виде раскрытых и расставленных повсюду картин Джейн слегка нахмурилась. Выражение неуверенности в ее глазах тронуло его сердце.
– Мало кто знает, что я использую это помещение как свою рабочую комнату… еще меньше людей видели мои работы. Я не… придерживаюсь традиций в том, что делаю. Возможно, мне чего-то и не хватает…
– Я не могу назвать себя искушенным ценителем живописи, но видел достаточно признанных работ, чтобы сказать, что твое творчество ставит тебя в один ряд с величайшими художниками современности.
– Разве? – Джейн покачала головой и добавила тихо: – Ты смеешься надо мной.
– Едва ли. – Обхватив ладонями ее лицо, он заглянул ей в глаза. – Я хочу заняться с тобой любовью, Джейн. Здесь… среди этих гениальных работ, среди этих окон в твое прошлое.
Он приник к ней в поцелуе и не отпускал до тех пор, пока она не стала отвечать на его прикосновения и ее руки не заскользили по его груди. Когда ее ладони добрались до его торса, он остановил ее.
– Но мы не будем торопиться.
Джейн округлила глаза, когда он выдвинул на середину комнаты кушетку. Мерцающие вокруг свечи и блестящие картины создавали свет и цвет. Он увлек Джейн на кушетку и снова прильнул губами к ее губам. Дрожа от предвкушения, она откинулась назад, опираясь на локти. Он принялся расстегивать ее рубашку, лаская дюйм за дюймом обнажаемую им кожу, пока не добрался до верха рубашки. Здесь он обнаружил не только полотняное белье, но и специальную нижнюю рубаху двойной толщины и плотности для сокрытия ее груди. Расстегнув верхнюю рубашку, он улыбнулся, увидев десяток крошечных крючочков на нижней.
– Помнишь тот первый день, когда мы встретились в лесу? – тихо спросил он.
– Помню, – ответила Джейн.
Положив ее на кушетку, он стал медленно расстегивать крючки. Затем распахнул внутреннюю рубаху и увидел пуговки сорочки.
Расстегивая очередную пуговку, он прижимался губами к новому участку обнажаемой кожи. Когда он достиг плавной линии живота, она со свистом втянула в себя воздух и обхватила пальцами края кушетки. Приподняв голову, он снял с нее рубашки и спустил с плеч бретельки сорочки. Погладив ладонями ее ключицы, Николас провел указательным пальцем по ложбинке между ее грудей. Освобожденная от тесной одежды, алебастровая плоть, увенчанная твердыми вершинами, лихорадочно поднималась и опускалась. Заключив одну из них в ладони, он пробежал пальцем по соску, заставив Джейн изогнуть спину.
– Какая ты красивая! И вполне готова к пиршеству.
Она опустила руку к его бедру и нашла налившуюся плоть. Он вытянулся рядом на животе, сделав недоступным предмет ее интереса.
– Нет, милая. Ты не можешь двигаться. Это я буду тебя мучить.
Многозначительно взглянув на нее, он припал губами к ее груди. Джейн застонала, и он почувствовал, как ее пальцы зарылись в его волосы.
Николас переключился на вторую грудь и ласкал ее до тех пор, пока дыхание Джейн не стало учащенным. Тогда он опустился ниже и покрыл поцелуями ее живот.
– Николас…
Джейн дотянулась до него, когда он наклонился, чтобы снять с нее сапоги и стянуть штаны.
– Иди ко мне, – прохрипела она. – Я не могу без тебя.
– А я без тебя.
Николас провел пальцами по клиновидно расширяющейся лодыжке к нежным мышцам икры и колену. Поцеловал ямочки коленной чашечки и улыбнулся, прислушиваясь к ее прерывистому дыханию. Положив ее ногу к себе на колени, он ласкал ее бедра, едва касаясь их твердой поверхности, пока не достиг цели – соблазнительного волосистого треугольника, за которым скрывались влажные складки.
Он видел, как тяжело она дышит, как беспорядочно вздымается и опускается ее грудь. Но ее темные глаза внимательно следили за каждым его движением.
– Николас… я никогда… я…
Это был ответ, которого он ждал, и он прижался губами к влажной плоти. Джейн застонала, когда он вошел в нее, поглаживая губами, языком и пальцами ее потайное местечко, и почувствовал, что она взлетела на вершину блаженства.
Когда она вскрикнула и, вцепившись пальцами в края кушетки, изогнулась, содрогаясь всем телом, Николас подумал, что никакое эстетическое наслаждение не может сравниться с плотским.
Медленно, по мере того как угасали волны ее экстаза, Николас ослаблял ласки.
– Николас, – прошептала она, потянувшись к нему.
Он снова сел вне пределов ее досягаемости и снял рубашку.
– Еще не время, любимая.
Она не сводила с него глаз, когда он поднялся, снял брюки и отбросил их в сторону. Джейн увидела его жезл. Он был в полной готовности.
– Разве возможно, чтобы ты… и я…
– Позволь мне продемонстрировать твои возможности.
Пристроившись между ее ног, он вдавил Джейн в кушетку, покрывая поцелуями, в то время как его жезл раздвинул влажные складки. Она вскрикнула.
Охваченный страстью, которой еще никогда не испытывал, Николас буквально обезумел, когда вокруг его жезла сомкнулись ее тугие ткани. Тиская его ягодицы, она что есть силы прижимала его к себе. Вместе они нашли нужный ритм и вместе вознеслись к вершине блаженства.
Излив в нее семя, Николас стремился войти в нее еще глубже.
Прошло много времени, прежде чем оба обрели способность говорить.
– Как долго мы можем оставаться здесь, чтобы нас не обнаружили? – спросил наконец Николас.
– Целую вечность, – ответила Джейн. – Кроме меня, здесь никто не бывает.
Жезл снова пришел в боевую готовность, и Николас повернулся так, чтобы Джейн оказалась сверху. Обхватив ее за ягодицы, он крепко притиснул к себе ее бедра.
– Хочешь снова заняться любовью?
– Признаться, я надеялся на экскурсию по этой восхитительной картинной галерее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98