Затем он вытащил застрявшую в ее волосах веточку.
Преследователи были почти рядом.
Порция старалась увлечь мужчину за собой в тень парковой ограды. Если ее поймают, последствия будут ужасными. Адмирал Миддлтон настолько жесток, что даже родную дочь держит в заточении. Страшно подумать, что он сделает с Порцией, если вдруг узнает, кем она приходится Елене.
– Меня тоже пригласили на бал, – снова заговорила Порция. – В зале душно, и я вышла прогуляться. – Девушку все больше охватывал страх. Если этот человек сейчас же ее не отпустит, она пропала. – Ну пожалуйста! Войдите в мое положение… Я же не смогу им ничего объяснить!
– Совершенно с вами согласен. Вы и мне не способны что-либо объяснить.
– Мистер Пеннингтон, прошу вас, поверьте мне! – взмолилась Порция. – Я не воровка! Любой разумный человек это поймет, но не толпа, охваченная азартом преследования. Если вы поможете мне скрыться…
– Смотрите! – раздался рядом чей-то голос. – Там кто-то стоит!
Оглянувшись, Порция увидела приближающиеся фигуры и огни факелов. В отчаянии она подалась к мужчине и зашептала:
– Ну пожалуйста!.. Отпустите меня!
Дернув Порцию за руку, Пеннингтон заставил ее встать рядом с собой и крикнул:
– Идите сюда!
Глава 2
Сначала голоса прислуги доносились из соседней комнаты, затем снизу, из парка. Снаружи на двери звякнула щеколда, и Елена отпрянула назад. Прижавшись к тяжелым шторам, глянула в сторону балкона. Мерцающее пламя одинокой свечи. Умирающая частица света в безбрежном океане темноты, которая с каждым днем неумолимо поглощает окружающий мир.
Она постепенно теряла способность к здравомыслию и все больше времени проводила в полусонном состоянии, витая где-то в стране грез.
Доктора говорили, что рано или поздно у нее начнутся галлюцинации. Единственное ее спасение – лекарства.
Елена не верила докторам, считая их корыстными шарлатанами. После их снадобий она чувствовала себя еще хуже.
Елена не могла с уверенностью сказать, видела ли она девушку наяву, или же это был плод ее больного воображения.
Девушка назвала ее мамой.
Никто никогда ее так не называл. Несчастная малышка, которую Елена родила много лет назад, прожила совсем недолго и еще не умела говорить. Елена дотронулась до своего запястья, на котором еще ощущалось прикосновение пальцев девушки. Нет, скорее всего ей померещилось.
Дверь открылась.
– Госпожа, разрешите?..
Елена позволила одной из служанок накинуть ей на плечи шаль и невольно вздрогнула, услышав тяжелые шаги миссис Грин.
– Здесь кто-то был? – спросила экономка.
– Нет, – тихо ответила Елена.
– Но кто-то пытался проникнуть в вашу комнату?
– Да нет, никто.
– Почему же вы кричали?
– Я… мне просто приснился дурной сон. – Елена шагнула к окну и ощутила на коже дуновение прохладного ночного воздуха, напоминавшее о мягком прикосновении девушки, которая назвала ее мамой.
– Ваш крик, госпожа, был слышен практически во всем доме. Из-за вас пришлось прервать бал. Гости обеспокоены, господин адмирал очень недоволен. Наверное, вы опять не приняли лекарство?
Елена повернулась к миссис Грин спиной, проигнорировав ее слова. Конечно же, она выпила это горькое снадобье и уже спала, когда раздался стук в окно. Как жаль, что из-за плохого зрения она не смогла разглядеть лицо незнакомки. В памяти остался только ее голос.
Слуги продолжали сновать по комнате. Кто-то перегнулся через перила балкона и окликнул кого-то из находившихся внизу. Миссис Грин продолжала отчитывать Елену, но та ее не слушала. Проведя рукой по подоконнику, Елена нащупала подсвечник.
– Почему вы настаиваете, чтобы у вас всю ночь горела свеча? – язвительно произнесла экономка и, отобрав у Елены подсвечник, понесла его к каминной полке. – Только лишние расходы для господина адмирала.
Молодая служанка протянула Елене какой-то предмет:
– Госпожа, это вы обронили?
Елена ощупала поданную вещь: бархат, перья, прорези для глаз, углубление для носа. Чуткие пальцы подсказывали, что это женская маскарадная маска, но поднести ее поближе к глазам, чтобы получше рассмотреть, она не осмелилась.
– Да, это мое, – быстро прошептала Елена, услышав шаги возвращающейся миссис Грин, и поспешила спрятать маску под шалью.
Удар по голени был совершенно неожиданным и очень болезненным. Выругавшись, ошеломленный Пирс ослабил хватку, девица высвободила руку, скрылась за деревьями и через мгновение растворилась в темноте.
Пирс даже не стал смотреть, в какую сторону умчалась эта чертовка. Его нисколько не интересовало, что она натворила, почему стремилась убежать и откуда ей известно его имя. Пирс почему-то подумал, что это та самая женщина, которую так упорно искал капитан Тернер. И если его предположение верно, нетрудно догадаться, почему она неслась по парку сломя голову.
Пирс, хотя и окликнул преследователей, вовсе не собирался выдавать незнакомку. Он обязательно заступился бы за нее, сказал бы, что она с ним.
Однако время поджимало – в одном месте на побережье его ждали более важные дела.
Подбежавшим людям Пирс указал совсем не то направление, в котором скрылась девушка, и когда слуги адмирала побежали дальше, направился к конюшням.
Лакеи и грумы прибывших на бал гостей оживленно обсуждали слух о том, что в дом пытались проникнуть грабители. При появлении Пирса некоторые повернули головы в его сторону, и пламя факелов осветило их возбужденные лица.
От главного входа в особняк, где только что высадились опоздавшие гости, по усыпанной гравием аллее подкатили еще две кареты, полностью перекрыв выезд. Впрочем, Пирса это не волновало – его фаэтон стоял чуть поодаль на открытом пути.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93