Не обращая внимания на его слова, Мария повернулась к столу, за которым она писала ему. Его брови гневно сдвинулись, когда она вложила листы в его руку.
Он взглянул на строчки. Письмо адресовалось ему.
— Джон, я хочу сказать тебе о любви… Я не надеюсь вернуть твою любовь или хотя бы уважение, но я должна рассказать тебе всю правду.
Прочитав первые строки, Джон скомкал письмо в руке.
— Ты никогда не говорила правды.
— Я убегала от тебя, когда ты нашел меня в море, — спокойно сказала она. — Как я могла сказать тебе правду, когда спасалась от императорского приказа, пытаясь сбежать именно от тех, кто подобрал меня в море.
— Ты направлялась к своей матери.
— Это всего лишь версия, придуманная Карлом во избежание лишних вопросов. Для того, чтобы спасти честь семьи и выровнять дорогу к этой свадьбе.
— Вполне, кстати, удобная, чтобы скрыть правду. Ты дала ему прекрасный повод отточить его мастерство лгуна и обманщика.
— Убей меня, если хочешь, — прошептала Мария. — Но сначала выслушай.
— Меня ждут внизу, — сказал Джон.
— Думаю, они подождут, — ответила она. — Ты помнишь, как нерешительны и смущены мы были, когда нас подняли на борт судна? Если Карл сказал бы правду, какой был бы смысл скрывать, кто мы такие?
— Может, защитить любовника, к которому ты бежала? — Джон тяжело прислонился к дверному косяку. Он не знал, сколько минут еще может выдержать эту пытку. — Представляю, сколь ужасным было разочарование.
Она проглотила комок в горле. «Лучше уж слышать его оскорбления, — подумала Мария, — чем позволить ему уйти».
— Да, разочарование было ужасным, но не потому, что меня где-то ждал любовник. А потому, что опять у меня отбирали свободу, волю, возможность решать и дышать самой. — Ее руки, держащие письмо к королю, дрожали. — Тебе не понять, что значит быть всю жизнь запертой в клетке — никогда не взлететь, а только лишь видеть небо.
Джон отвернулся, когда она обратила к нему свои нефритовые глаза.
— Джон, за меня решили мою жизнь еще до моего рождения. Когда мне исполнилось три года, я была обещана двухлетнему мальчику. Знаешь ли ты, что такое жить сиротой, что такое жить, когда каждый твой день продиктован параграфом?
— Это цена за королевскую кровь.
— Да, цена, — грустно прошептала она. — Но я надеялась, что уже заплатила ее. Я вышла замуж за Луиса, когда мне было семнадцать, а он был шестнадцатилетним подростком.
Джон видел, как на лице ее появилась горькая улыбка, как узкая рука смахнула слезу.
— Ты первый, кто открыл мне блаженство любви, Джон, — сказала она печально. — Мой муж овладел мной. По долгу службы он пришел ко мне в постель. Я думаю, он считал это — как ты сказал — ценой за королевскую кровь. Я ничего, кроме боли, в эту брачную ночь не испытала. Он тоже. Несколько минут, проведенных в моей постели, стали для него одним из ритуалов, которые мы оба должны были исполнять. Думаю, он хотел наследника, но я не могла ему его дать.
Джон сжал зубы, борясь с желанием подойти и обнять ее.
— Меня воспитывали, чтобы я стала королевой. Чтобы рожала детей королю. — Она зябко поежилась. — От меня ожидали лишь одного… а я не могла сделать и это. Луис был недоволен и быстро… нашел себе утеху в другом. Я слышала о… другой стороне его жизни, которая не украшала его. Слышала о нем, но не видела его. Он избегал меня, как если бы я была больна чумой. Два года, Джон… — Мария перевела дыхание.
Он уже не мог отвести от нее взгляда. Боль в ее глазах разрывала его сердце и парализовала волю.
— Я была ему верна. Умоляю, верь мне. Мне и в голову не приходило стать другой. Ни разу, даже слыша о его оргиях и извращениях, я не подумала, что могу изменить. — Мария пристально посмотрела в глаза Джону. — Ты знаешь, что значит быть одинокой так долго?
— Я не ваш супруг, Ваше Величество, — он старался говорить спокойно. — Вам не нужно оправдываться передо мною.
— Нужно, Джон. Нужно. — Она положила письмо на стол и обхватила себя руками, пытаясь унять дрожь. — Луис никогда не любил меня, никогда не заботился обо мне. Но он хорошо знал меня. Полностью доверял мне. А ты мне не веришь.
Она подошла к стулу и села.
«Как было бы хорошо обнять ее, оставив прошлое позади», — думал он. Но лишь продолжал стоять и молча слушать.
— Луис погиб в битве при Мохаке, сражаясь, как простой солдат. — Она уставилась на свои руки. — Многие говорили, что это самоубийство. Противник значительно превосходил его. Печаль, отсутствие любви в жизни, отсутствие желанного наследника, мечта о чем-то, чего я не могла ему дать, — все это и привело его к смерти. Это не смерть героя. Он утонул, Джон, спасаясь раненным от глупой баталии, которую сам развязал. Ему было только двадцать лет. — Мария наклонила голову, по ее лицу побежали слезы.
— В битвах погибают многие, — спокойно сказал командующий, — и их матери и жены не должны чувствовать себя в ответе за это.
Это были его первые участливые слова. Она подняла на него глаза, уловив перемену.
— У меня были причины скрывать от тебя свое происхождение. Ты вот говорил о том, что за все нам приходится платить. Но я считала, что свое уже заплатила. Иногда цена за жизнь, которую ты не сам себе выбираешь, оказывается слишком высокой. Я думала, что замужеством в Венгрии заслужила право на свободу. Но я ошибалась.
— Ты говоришь о предстоящей свадьбе с королем Джеймсом?
Она кивнула.
— Я уехала из Венгрии, когда умер Луис. Карл послал править страной — вернее, тем, что от нее оставили турки, — своего кузена. Неожиданно у меня появилась возможность обрести свободу. Если бы я сумела добраться до Кастилии, то могла бы жить в замке своей матери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94