Если не принимать во внимание допущенные мной оплошности, ничто — ни слова сэра Джона, ни даже его просьба ко мне — не дает ни тебе, ни мне основания плохо о нем думать. Он любезен и галантен. И он совсем не тот бесчувственный обольститель, каким ты его представляешь.
— С тобой бесполезно его обсуждать, — сказала Изабель, натягивая на колени одеяло. Она сознавала в словах Марии долю правды, но была слишком стара, слишком утомлена и слишком упряма, чтобы признать это. — Ты, Мария, совершенно неискушенна в сердечных делах и ничего не понимаешь в мужчинах. Давай прекратим этот разговор.
— Нет, тетя, — Мария не желала оставлять за Изабель последнее слово, — у меня действительно нет, в отАичие от других женщин, опыта в амурных делах. Я мало общалась с мужчинами, но, наверное, редко кому все в жизни так диктовали мужчины, как мне. И, Изабель, у меня есть представление о том, что правильно и что нет. Я верю голосу своего сердца.
Тетя молча натянула на себя одеяло. Мария поняла: их разговор подходит к концу.
— Изабель, Джон Макферсон незлой человек.
— А я этого и не говорила, — живо откликнулась старая дама. — Вообще-то, встреть я в свое время столь красивого и галантного мужчину, я бы ни о чем больше и не мечтала. Но в молодости я была бунтарка, мало заботилась о последствиях своих поступков и не давала себе труда задуматься о будущем.
Изабель поудобнее устроилась в кровати, ее глаза опять начали закрываться под воздействием лекарства.
Молодая королева подошла поближе и тщательно укрыла свою родственницу. Их разговор опять — так бывало почти всегда — кончился ничем.
Изабель вдруг открыла глаза.
— Мария, запомни, ты ничего… ничего ему не обещала.
Мария грустно кивнула:
— Как всегда, тебе лучше знать.
* * *
Направляясь к корме корабля, Джон пытался разглядеть что-либо в пелене тумана, окутавшего парусник. Свет от фонаря в центре палубы, казалось, пытался пробить завесу, отражая сверкающие капли оседавшей на снастях воды. Туман окружал их столь же плотно, но температура воздуха снижалась, и это давало некоторую надежду.
— О, милорд. Мой брат Эндрю сказал, что вы меня ищете.
Джон повернулся и увидел шкипера.
— А, Дэвид. Прихвати свои карты и приходи ко мне в каюту.
Дэвид согласно кивнул, но, приостановившись, заметил:
— Похоже, идея постоять здесь недельку не потеряла своей привлекательности, милорд? Всего лишь один обед…
Джон потер руками лицо и поплотнее запахнул плащ. Он действительно провел пару часов в обществе членов свиты в кают-компании. Обед прошел на удивление приятно, не было высказано никаких жалоб.
— Все оказалось лучше, чем можно было ожидать. Сэр Томас стоял рядом и обсуждал маршрут. Было совсем неплохо.
— А что делала в это время леди Каролина? — подколол его Дэвид.
— Слава богу, не знаю. Ее там не было. Сэр Томас что-то сказал, но я не стал углубляться в его объяснения. — Джон направился к своей каюте. — Давай побыстрее, шкипер. Сэр Томас туда вот-вот явится.
— Вы сказали ему, куда мы следуем?
Джон посмотрел на своего друга.
— Дэвид, он прирос ко мне как хвост. Мне остается только надеть его как шотландскую юбку.
— Слава богу, что это вы его интересуете, а не я.
— Не радуйся. Ведь от этого у Дженет не появится для тебя больше времени. Не так ли, Дэвид? — Джон лукаво взглянул на молодого человека. Тот пожал плечами и уставился в туманную даль. — Сэр Томас неплохо ориентируется в Нидерландах. Может, стоит показать ему карты и спросить его мнение, если мы решим послать кого-то на берег.
Дэвид хотел что-то сказать, но передумал и направился делать то, что ему было велено.
— Дэвид! — окликнул его командующий. — Тебе совершенно не обязательно быть с ним любезным.
Джон задержался перед дверью своей каюты, она была приоткрыта. Положив руку на острый, как бритва, кинжал, он широко распахнул ее.
В комнате царил полумрак, свет шел лишь из полутемного коридора, но кто-то потрудился зажечь в каюте свечу. Он пока никого не мог разглядеть.
Дэвид не мог войти туда до него. И сэр Томас, решил Джон, подождал бы его в коридоре. Никому из членов экипажа, кроме Дэвида, и в голову не пришло бы вступить в это святилище. Подумав о драгоценностях и ящике с деньгами для экипажа, Джон помрачнел — неужели кто-то из свиты позволил себе вторгнуться в его владения.
Командующий, по-прежнему держа в руке кинжал, распахнул дверь шире. Кто бы это ни был, он поплатится за это.
Широкий полог дамасского шелка скрывал ее лицо, но прозрачная сорочка позволяла видеть все прочее. Окаменев при виде лежащей на его постели женщины, Джон застыл на пороге. Его глаза обежали полные, совершенной формы груди, соски которых просвечивали сквозь тонкую ткань, стройные длинные ноги.
— Я боялась, что ты вообще никогда не придешь, — мягко сказала Каролина, ее длинные волосы, когда она приподнялась, засветились от бликов свечи.
Лицо Джона стало жестким, когда он понял, кто нарушил покой его каюты. Борясь с гневом, рвущим его грудь, командующий вдруг увидел, как изменилось выражение лица Каролины, уставившейся на дверь. Он повернулся, готовясь отразить удар меча ее мужа. Но удара не последовало.
Рядом с ним стояла Мария. Она не отрывала глаз от лежащей на постели женщины.
8.
«Господи, какая же я наивная дура!» — Мария почувствовала, что ей просто плохо. Торопливо шагнув к двери, она больно ударилась о косяк. Изабель права. Он просто любитель дешевых побед. А она его еще защищала, верила всему, что он сочинил.
Ее запястье схватила сильная рука, и она вскрикнула. Пытаясь высвободиться, взглянула в умоляющее лицо шотландца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94