— Ты уже почти дома, ясноглазая.
Она улыбнулась ему так, что сам дьявол упал бы перед ней на колени. Но Хани радовалась не тому, что ее дом близко, а тому, что рядом Гидеон. Ее глаза светились любовью.
Она наклонилась к нему и сказала:
— Поцелуй меня, любимый…
В последний раз, закончил он про себя. Самый последний сладкий миг.
Губы Хани были призывно полуоткрыты, и язык Гидеона проскользнул внутрь. Он старался не терять самообладания и запомнить восхитительное ощущение от ее мягких и теплых губ. Так легко было забыть, что есть кто-то или что-то в этом мире, кроме них двоих. Так легко утонуть в бездонной глубине ее бирюзовых глаз!
Слишком легко. Сегодня ему, как никогда, нужна ясная голова. Он ощущал себя волком, собирающимся пойти против своей стаи. А потом он окажется один между двух огней: по пятам будут гнаться жаждущие мести сообщники, а впереди — разъяренный банкир, который уже больше не обязан выполнять свое обещание.
Он резко прервал поцелуй и посмотрел на раскрасневшуюся Хани.
— Когда я тебя увидел в первый раз, Эд, дорогая, ты напомнила мне весенний цветок. Ты была похожа на только что распустившийся анемон. В это самое мгновение я полюбил тебя и никогда не перестану любить. Я хочу, чтобы ты это запомнила.
Это больше похоже на эпитафию, чем на признание в любви, подумала Хани. Его серые глаза потемнели, словно тучи перед грозой. Сердце девушки екнуло.
— Гидеон, ты обещал мне, что не будешь ввязываться. Останься в стороне, а когда все кончится, встреться с моим отцом и расскажи ему правду. О нас.
— Наш план все еще в силе, ясноглазая.
Они уже въехали в город. Хани оглядела знакомый пейзаж. Впереди, над резиденцией губернатора, в ясном небе развевался на ветру флаг Территории.
Гидеон лжет. Осознание этого факта как ножом полоснуло Хани по сердцу. Но она поняла и то, что он обманывает ее для ее же спокойствия, хочет, чтобы она и не заподозрила, что произойдет на самом деле. Он вовсе не останется в стороне от ограбления, как обещал. Чтобы заманить бандитов в ловушку, расставленную ее отцом, ему придется войти в нее первым. В противном случае Дуайт и его дружки обо всем догадаются.
Хани ясно себе представила, что ожидает Гидеона. Он окажется между ее рассерженным отцом и бандой, которая не простит ему предательства. Еще повезет, если ему удастся выбраться живым.
Хани стала лихорадочно думать о том, как спасти Гидеона. Но ничего не приходило в голову. Страх за Гидеона парализовал ее.
— Сколько еще до твоего дома? — спросил он, останавливаясь.
— Уже недалеко, несколько улиц.
— Ты можешь до него добраться, минуя банк?
— Могу, но не буду. Тебе так просто от меня не отделаться, Гидеон. Я одна не поеду.
Краем глаза Хани увидела, что Дуайт и его сообщники придержали лошадей, когда Гидеон остановился. Все они — Дуайт, Стрелок, Чарли-полукровка и оба мексиканца — повернули головы и стали наблюдать, как Гидеон слез с коня и, обняв девушку за талию, ссадил на землю.
— Выбирай, Хани, — прошипел Гидеон ей на ухо. — Либо прямо сейчас веди Нарцисса в стойло, либо я прикую тебя на ручниками к ближайшей коновязи. Я не шучу.
— Я боюсь за тебя, Гидеон. Ты окажешься прямо…
— Если ты не замолчишь, я окажусь с пятью пулями в голове, — прорычал он, но тут же смягчился и почти одними губами прошептал у нее над ухом: — Я знаю, что делаю, но за нами обоими мне не уследить. Пожалуйста, поезжай домой. Мне сейчас нужно думать только о деле.
Гидеон пополнял за подбородок ее лицо и посмотрел ей в глаза. Ему хотелось признаться, что ее любовь сделала его другим человеком и что сон, возможно, заслужил право быть рядом ее нею. Но он сказал лишь:
— Я люблю тебя, ясноглазая. И буду любить всегда.
Провожая я ее взглядом, Гидеон подумал, что его о «всегда» очень скоро может оказаться вечным.
Он пришпорил коня и остановился возле Дуайта.
— Ну что, кузен? Готов позаимствовать кое у кого наемного зелененьких?
Увидев приближавшуюся к банку шайку, Рейс Логан затаил дыхание. Бандиты разделились: трое подъезжали к банку со стороны площади, трое — с противоположной стороны. Ну что ж, отлично! — пробормотал себе под нос Рейс, надеясь, что два десятка мужчин, распластавшихся на крышах и и затаившихся за окнами домов вдоль всей улицы, хорошо запомнили его инструкции. Пусть грабители войдут в банк, возьмут деньги, выйдут, а уж тогда…
Банкир часто видел Гидеона Саммерфидда. Сравнение с волком снова пришло ему у в голову. Саммерфилд ступал осторожно, будто чуя на каждом шагу ловушку. Серые глаза цепко оглядывали улицу, казалось, он видит каждого человека, спрятавшегося за окном. Рейсу почудилось, что угрюмый взгляд особенно долго задержался на окне аптеки. Но потом Гидеоюн отвернулся и скрылся с остальными уголовниками за дверями банка.
Рейс представил себе бедного Кеннета Креэейна, бледного и дрожащего от страха под наставленными дулами шести пистолетов. Единственное, что требовалось от кассира, — это открыть сейф и дать грабителям возможность запихнуть всю банковскую наличность и слитки золота в мешок. Таков был план.
Пот лил струей по спине Рейса. Все шлею как по часам, но каждая секунда казалась минутой, каждая минута тянулась так долго, словно это был час. Скоро они выйдут с мешком, и тогда двадцать мужчин появятся с двадцатью ружьями. К исходу дня бандиты будут либо убиты, либо окажутся в тюрьме. А завтра один из шестерых, в кандалах и наручниках, отправится туда, откуда пришел. Рейс сам проследит за тем, чтобы стальные оковы были прочными и преступник не сбежал.
Какое-то движение на улице неожиданно отвлекло внимание банкира.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46