Николя заинтересованно обернулся. Дама взволнованно заерзала под его прямым взглядом, и стало очевидно, что Mapa ошиблась, причислив ее к поклонницам своего спутника. Разглядев как следует лицо Николя, она смертельно побледнела, и лицо ее вспыхнуло от злости. Грудь дамы часто и тяжело заколыхалась, она возмущенно вскочила, с грохотом отодвинув стул, и решительно направилась к выходу, всем своим видом демонстрируя невозможность находиться в одном помещении с таким человеком, как Николя. Хотя дама была отнюдь не высокого роста, она казалась внушительнее из-за того, что с поистине королевским достоинством несла свое заплывшее жиром и туго затянутое в корсет тело.
— Очевидно, она меня узнала, — горько усмехнулся Николя.
— А кто это? — поинтересовалась Mapa, мимоходом представив себе, какой уморительный словесный портрет этой дамы мог бы нарисовать Брендан в считанные секунды.
— Я не помню ее имени, — пожал плечом Николя. — Однако подобные демонстративные выражения презрения мне знакомы. Не пора ли и нам? — выбросив из головы неприятный инцидент, беспечно добавил он.
Mapa, напротив, не могла так скоро оправиться от этого прискорбного впечатления. Если какая-то женщина, имени которой Николя даже и не помнит, считает себя вправе публично заявлять о своей неприязни к нему по прошествии стольких лет, то какой прием окажут ему родственники? В течение последующих нескольких часов, которые протекали в ленивом бездействии, Mapa имела возможность со всех сторон обдумать этот вопрос и представить себе, как их встретят в Бомарэ.
— Когда мы доберемся до места? — спросила она у Николя за ленчем. Они почти не разговаривали первую половину дня, поскольку Николя уединился у себя в каюте и тоже, по-видимому, предавался размышлениям.
— Примерно через час. Пришлось оказать некоторое материальное давление на капитана, чтобы он пришвартовался в Бомарэ, — сказал Николя с плохо скрываемым раздражением, — Он объяснил, что теперь пароходы останавливаются выше по течению, в Сандроузе, вместо Бомарэ, как это было раньше.
Вскоре пароход подошел к причалу, о его приближении возвестил долгий гудок. Багаж быстро выгрузили на узкий причал, и пароход, оставив пассажиров в окружении чемоданов, снова вышел на середину реки, чтобы продолжить свой путь на север.
Николя молча оглядывал пустынные окрестности, где в прежние времена теснились склады, забитые хлопком и сахарным тростником, которые не успевали вывозить на баржах. Джэми присела на дорожный сундук и бдительно следила за Пэдди.
— Постарайтесь не свалиться в воду, мастер Пэдди, — предупредила она малыша, который едва не поскользнулся на глине. — Мне совсем не хочется прыгать за вами в реку и выуживать вас, как старый башмак.
— Поместье достаточно далеко отсюда, и поскольку нас никто не ждет… — Николя не докончил фразы и тяжело вздохнул.
— Нам предстоит прогулка? — поинтересовалась Mapa.
— Надеюсь, что все вы в удобной обуви, — усмехнулся он. — Впрочем, если не хотите идти пешком, можете подождать, пока я пришлю за вами экипаж, — предложил он с видом гостеприимного хозяина, но глаза его вызывающе сверкали.
— Что же, пропустить из-за этого сцену встречи? Нет уж, я лучше пойду пешком, — сказала Mapa и оглянулась на Пэдди и Джэми. — А вы что решаете? Останетесь здесь ждать экипажа или пойдете с нами?
— Я пойду! — воскликнул Пэдди, хлюпая носом.
— Я тоже не собираюсь сидеть здесь на сундуке неизвестно сколько времени, — проворчала Джэми, взяла Пэдди за руку, и все тронулись в путь.
Они шли по узкой глинистой дороге, петлявшей среди прибрежных зарослей колючего кустарника. Mapa плотнее завернулась в накидку, чтобы укрыться от ледяного, пронизывающего до костей ветра. Над головами у них с пронзительными криками пролетела стая диких гусей, которые после утомительного перелета из северных краев устремлялись на топкие, непроходимые болота, где и собирались зимовать.
— Эту сикомору посадили в тот год, когда заложили фундамент Бомарэ. От нее до дома рукой подать, — сказал Николя, указывая на высоченное дерево, раскинувшее огромную крону впереди у поворота дороги.
Путники миновали поворот и лицом к лицу столкнулись с одинокой всадницей на чистопородном жеребце, которая, похоже, давно поджидала их на дороге. Николя прищурился, вглядываясь в черты девушки, одетой в красную амазонку такого же оттенка, что и упряжь коня. Она держалась в седле с природной грацией, которой могут обладать только прекрасные наездники, и свысока смотрела на приближающихся людей.
— Мы не очень-то привечаем посторонних, которые без разрешения прогуливаются по землям Бомарэ, — раздался вдруг в тишине ее звонкий голосок.
— А кто вам сказал, моя милая, что я в Бомарэ посторонний? — со спокойной улыбкой спросил Николя.
Девушка слегка ткнула каблуком своего скакуна в бок и подъехала поближе, чтобы лучше разглядеть дерзкого незнакомца, который стоял посреди дороги с таким видом, словно был у себя дома.
— Я вас не знаю, — заявила она надменно и откинула со лба непослушную прядь, однако ее пронзительные серые глаза по-прежнему впивались в лицо Николя. — И поскольку мы не ждем никаких гостей, будет лучше, если вы развернетесь и пойдете туда, откуда пришли.
— Куда же подевалось прославленное гостеприимство хозяев Бомарэ? — спросил Николя с улыбкой.
— Что вы можете знать о нашем гостеприимстве? — Девушка гордо выпрямилась в седле. — Сомневаюсь, чтобы вы, когда бы то ни было, его удостаивались!
— Это ваш конь? — не удержался от вопроса Пэдди, который уже давно не сводил глаз с величественного животного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186