Он сообщил моей матери, что теперь он унаследовал баронский титул и собирается жениться на девушке своего круга, и нам с мамой пришлось уйти…
— И? — Поскольку Маргарет замолчала, погрузившись в горестные воспоминания, Филипп поторопил ее.
— Мы и ушли, но у нас почти не было денег, так что ушли мы не дальше трущобы в Бате.
Глядя на то и дело меняющееся выражение ее лица, Филипп ощутил, как в нем разгорается негодование против жестокости Мейнуаринга. Как может мужчина отвергнуть свою любовницу, родившую ему ребенка, не обеспечив ни ее, ни этого ребенка?
— Там-то нас и разыскал родственник матушки, Джордж. — Ее губы изогнулись в нежной улыбке. — Наверное, Джордж показался вам глупым стариком, но для меня он навсегда останется воплощением рыцаря в сверкающих доспехах. Он увез нас во Францию, и хотя жили мы бедно, но у нас всегда была еда и крыша над головой.
— Что же дальше?
— Через несколько лет после этого мама умерла. Она никогда не была особенно сильной, а откровение моего отца словно убило в ней что-то жизненно важное. Она просто медленно угасла. — Маргарет глубоко вздохнула. — После того как мы ее похоронили, Джордж продолжал время от времени зарабатывать на жизнь карточной игрой, а я вела хозяйство,
— Значит, вы из мести связались с мисс Мейнуаринг? — Филипп с легкостью разобрался в причинах ее поведения, потому что на ее месте он поступил бы точно так же. Попытался бы отомстить за свою мать.
Да. — Маргарет потупилась, охваченная стыдом. — Именно поэтому я с самого начала стала поощрять наше знакомство, но потом все так запуталось. Мисс Мейнуаринг., . — Оказалась нестоящим противником? Маргарет кивнула.
— Но не только это. Она ведь не сделала мне ничего плохого. А я хотела использовать ее, чтобы доставить неприятности нашему отцу. Когда я узнала Друзиллу получше, я просто не смогла сделать этого, но к тому времени дело зашло слишком далеко.
— Дэниеле… — пробормотал Филипп и пожалел, что не вызвал его на дуэль, когда была такая возможность.
— Да, но я узнала только сегодня, что все гораздо запутаннее, чем я полагала, — сказала Маргарет. — Когда я решила, что не могу довести до конца это дело и подтолкнуть Друзиллу к замужеству с Дэниелсом, я пошла в церковь, упомянутую в мамином брачном свидетельстве, чтобы выяснить, нельзя ли что-то разузнать о человеке, притворившемся священником. Но оказалось, что он на самом деле священник и обвенчал их по-настоящему, и свидетельство это настоящее, — одним духом выпалила она.
— Что?!
— Мало этого — через три дня после того, как Мейнуаринг сказал маме, что она на самом деле не жена ему, в церкви, где они венчались, случился пожар и все записи сгорели.
— Мейнуаринг заметал следы. — Филипп мгновенно сделал вывод, для которого Маргарет потребовались многочасовые размышления.
— Пожалуй. Но чего он не знал — так это того, что священник не только вел дневник, в котором записывал каждое рождение, смерть, крестины и проповеди, которые он там читал, но что церковь сохраняет копии всех записей в кафедральном соборе.
— Я тоже этого не знал, но в этом есть смысл, — сказал Филипп, все еще погруженный в выводы, следующие из ее открытия. — Но почему Мейнуаринг отверг свою законную Жену и законную дочь?
— Вероятно, потому, что Хендрикс был распорядителем личного завещания своего покойного друга и родственника и имел право либо передать состояние Мейнуарингу, либо нет по собственному усмотрению. Судя по словам Хендрикса, он тогда сказал Мейнуарингу, что тот должен жениться на теперешней леди Мейнуаринг. Хендрикс надеялся, что брак вынудит его остепениться. Я могу только предположить, — продолжала Маргарет, — что Мейнуаринг боялся сказать Хен-дриксу о том, что он уже женат, из страха потерять деньги.
— Когда умерла ваша матушка?
— Через пять лет после того, как Мейнуаринг женился на состоятельной наследнице.
— Боже правый! — Филипп устремил взгляд на дверь, за которой исчезла Друзилла. — Ведь это означает, что мисс Мейнуаринг и ее брат — ублюдки! От этого слова Маргарет вздрогнула.
— Единственный ублюдок, насколько мне известно, — это наш общий отец, и тем не менее он считается порядочным человеком.
— Это кончится, как только правда выйдет на свет.
— Нет! — Сила ее протеста удивила и Филиппа, и саму Маргарет. — Мне очень хочется рассказать всем и каждому, что моя мать действительно была его женой, что Мейнуаринг — беспринципный негодяй, но неужели вы не видите — если я сделаю это, и Друзилла, и ее брат, и ее мать окажутся выброшенными из всякого общества. Эта скандальная история будет идти за ними по пятам, куда бы они ни уехали.
Протянув руку, Филипп привлек ее к себе, охваченный такой любовью, что ему было трудно дышать. Он не знал, кто еще, кроме нее, был бы способен отказаться от такой всецело заслуженной мести ради детей, занявших ее место. Маргарет — самая немыслимая женщина из всех, кого он знает, и она принадлежит ему. Целиком.
Маргарет заморгала, не зная, почему он так крепко держит ее, но спрашивать ей не хотелось — а вдруг он ее отпустит?
— Мало того, если Хендрикс узнает, что он оказался невольной причиной смерти моей матери, в довершение к тому, что я не его дочь…
— Да, Хендрикс. — Филипп вздрогнул — он вспомнил, как использовал Хендрикса, и чувство вины пронзило его острой болью.
— Пожалуй, он больше не станет помогать вам с вашим законопроектом, — сказала Маргарет.
Положив ее голову себе под подбородок, Филипп уютно пристроил щеку на ее макушке, испытывая наслаждение от запаха цветов, казавшегося ее неотъемлемой частью.
— Я сильно сомневаюсь, что помощь Хендрикса как-то повлияет на судьбу моего законопроекта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103