— Сдается мне, это должен был сделать ее отец, — сказал Филипп.
— Вы не расскажете отцу! Он так рассердится! — И Друзилла шумно всхлипнула.
— Филипп, вы не способствуете разрешению ситуации, — укоризненно сказала Маргарет.
— А я не хочу разрешать ситуацию. Я хочу отвезти вас домой и вызвать врача, чтобы он осмотрел вашу рану.
— Сейчас я чувствую себя гораздо лучше. — Маргарет решительно села.
На мгновение ей показалось, что она снова потеряет сознание, потому что мир устрашающе поплыл, но, к счастью, в глазах у нее почти сразу же прояснилось. Сейчас нет времени болеть. Друзиллу необходимо отвезти домой до того, как слуги заметят, что ее отсутствие затянулось.
— Друзилла, перестаньте плакать. Вы прекрасно знаете, что придется все рассказать вашему отцу. Невозможно будет придумать убедительное объяснение, почему вы возвращаетесь домой так поздно.
Друзилла ничего не ответила, и Маргарет обратилась к Дэниелсу:
— Мистер Дэниеле, я думаю, вы согласитесь, что ваше присутствие здесь de trop00.
Дэниеле бросил разочарованный взгляд на всхлипывающую Друзиллу и пожал плечами.
— Я допускаю, что переоценил глубину чувства, испытываемого ко мне мисс Мейнуаринг, и удаляюсь с поля битвы, но, к несчастью, я несколько стеснен в средствах.
— А когда вы не были стеснены в средствах? — спросил Люсьен, словно ответ действительно интересовал его.
Дэниеле не обратил внимания на вопрос, как и Маргарет. Порывшись в ридикюле, она достала остатки денег, взятых из стола Филиппа. Дэниеле ей не нравился, и особенно ей не нравилось то, как он попытался воспользоваться наивностью Друзиллы, но честность, лежащая в основе характера Маргарет, вынуждала ее признать, что она в большой степени ответственна за то, что произошло. И кроме того, она знала, какой это ужас — остаться совершенно без денег в незнакомом месте.
— Я не намерен снабжать деньгами этого презренного типа, — сказал Филипп, поняв, что она собирается сделать.
— А я намерена. — И Маргарет сунула пачку банкнот Дэниелсу, который поторопился спрятать их от Филиппа. Дэниеле ухмыльнулся — чувствовалось, что он не испытывает никакого раскаяния — и вышел.
— Из всех дурацких… — Филипп запнулся, потому что бушующие в нем чувства захлестнули его.
— Я считаю, что она права. — К удивлению Маргарет, Люсьен встал на ее защиту. — Хотя ему не стоило давать ни гроша, кто знает, на что он решится, чтобы поднять ветер, если мы бросим его здесь на мели? И тогда этот побег может стать всем известен, а мы этого, разумеется, не хотим.
— Разумеется, нет! — Маргарет встала, слегка пошатываясь. Филипп тут же подхватил ее под руку.
— Вы сможете дойти до экипажа? — спросил он.
— Смогу, — успокоила его Маргарет. Друзилла давно перестала плакать и сказала:
— Мне нужно в туалетную комнату.
Филипп бросил на нее подозрительный взгляд, и глаза его устремились на дверь, через которую за минуту до того вышел Дэниеле.
— Разумеется, мисс Мейнуаринг, — сказал он. — Мистер Рейберн проводит вас, чтобы с вами не заговаривали личности с дурной репутацией, которые, кажется, посещают этот трактир-
Люсьен, который всю жизнь занимался тем, что оттачивал хорошие манеры, улыбнулся расстроенной девушке и сказал:
— Сочту за честь, мисс Мейнуаринг. Едва за ними закрылась дверь, Филипп проговорил:
— А теперь, госпожа супруга, пока мы ждем их, я хотел бы получить ответы на кое-какие вопросы.
«А я не хотела бы, — подумала Маргарет. — Мне все это не нравится. Ни побег Друзиллы, ни мое в нем участие, и больше всего — предложение объясниться».
Глава 22
— Ну? — требовательно спросил Филипп.
— Что «ну»? — Маргарет медлила, не желая давать ему исчерпывающее объяснение на тот случай, если он еще не понял всего, что она натворила.
— Предположим, мы начнем вот с этого. — Филипп вытащил из кармана своего серого пальто сложенный пожелтевший лист бумаги.
Маргарет недоверчиво смотрела на лист. Как попало ему в руки брачное Свидетельство ее матери? Ведь оно лежало у нее в ридикюле и… Она рассыпала его содержимое в кабинете и, очевидно, подобрала не все,
Отчаяние душило ее, нижняя губа у нее задрожала, несмотря на все старания овладеть собой. Она так устала, и у нее так болит голова… И Маргарет поступила так, как почти никогда не поступала, — расплакалась.
— Маргарет! — Испуганный голос Филиппа наполнил всю комнату. — Не плачьте!
Приказание его звучало резко, но рука, обнимающая ее, была необычайно нежной. Он привлек ее к своей широкой груди, она спрятала лицо в накрахмаленных складках его шейного платка и заплакала еще громче.
— Маргарет! — Голос его звучал сдавленно, словно ему было трудно дышать.
Подняв голову, она посмотрела на него. Вид у него был страдальческий. «Из-за того ли, что я плачу, или из-за скандала, в который я его впутала?» — подумала Маргарет.
Огромным усилием воли она сдержала слезы и отодвинулась от него, надеясь, что сумеет привести свои мысли в порядок и все ему объяснить.
— Это брачное свидетельство моей матери. — Маргарет кивком указала на документ у него в руке. — Я храню его потому, что это было важно для нее. Скорее всего она видела в нем доказательство того, что не сделала ничего безнравственного.
— Я слышал самые разные определения брака, но никогда не слышал, чтобы брак называли безнравственным.
— Да, верно, но дело в том, что тут есть некоторая путаница. Более десяти лет моя мать полагала, что она — законно обвенчанная жена. Потом в один прекрасный день мой отец вернулся домой и сказал, что в действительности они не венчаны. Что священник, который, по ее убеждению, венчал их, был всего-навсего его университетский товарищ, который изображал из себя священника ради шутки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103