Он хотел видеть их, целовать. Хотел слышать очаровательные тихие звуки, которые возникали где-то глубоко у нее в горле, когда он ласкал ее,
Но прошло еще слишком мало времени. И он безжалостно подавил свое желание. Сначала он должен дать ей время забыть о своем варварском поведении в карете. Тогда он снова попробует прокрасться к ней в постель.
Маргарет ждала в нерешительности, удивляясь его отсутствующему виду. Почему у него такой вид? Может быть, он не хочет думать о том, чтобы что-то менялось в комнате его матери, как заявила Эстелла? Или ему это безразлично и мысли его витают где-то в другом месте? «Наверное, безразлично, — решила Маргарет. — Потому что Филипп — это Филипп, и если бы ему было небезразлично, он бы прямо запретил мне поменять хотя бы одну протертую подушку».
— Вы должны… — начал было Филипп, но его прервал громкий стук в дверь, и в тот же миг в комнату вбежала Аннабел.
— Посмотрите, Маргарет! Посмотрите, что я… — Увидев Филиппа, девочка резко остановилась.
— Я сначала постучалась, — сказала она ему.
— Да, так и было, — согласилась Маргарет, размышляя, нужно ли добавить, что обычно человек ждет позволения войти, а потом открывает дверь, и решила, что не нужно. Слишком много новых правил, высказанных сразу, только обескуражат ребенка.
Филипп вгляделся в худенькое личико девочки, стараясь отыскать в нем хоть какой-то отзвук красоты Роксаны. И не нашел. Единственным сходством, которое Роксана передала своей дочери, были темные волосы, но у волос этих не было того блеска, который был присущ волосам Роксаны.
Должно быть, Аннабел унаследовала невыразительную внешность от своего отца. При мысли об этом на лице Филиппа появилось ожесточенное выражение.
— Что там у вас такое, Аннабел? — Маргарет поспешила переменить тему разговора, потому что ей не понравилось выражение лица Филиппа. Стоит ему сказать что-то резкое, и девочка, конечно же, отплатит ему тем же, а значит, еще день этого быстротечного месяца будет потрачен впустую.
— Камешки. Видите? — И Аннабел протянула потертую кожаную сумку. Маргарет взяла сумку и высыпала содержимое на кровать.
— Я не видел их с тех пор, как был в возрасте Аннабел. Филипп взял кусочек дымчато-голубого мрамора и повертел его в пальцах. Он чуть было не сказал Аннабел, что собирать камешки — занятие для мальчиков, но вдруг вспомнил, как он сам обрадовался, найдя старые игрушки в шкафу в детской. Почему-то они казались лучше тех игрушек, которыми осыпали его любящие родители. А у Аннабел даже нет любящих родителей. Все, что у нее есть, — ее бабка, глупая тщеславная старуха.
«И замечательный, хотя и неожиданный, защитник в лице мачехи», — напомнил себе Филипп. Порывшись в камешках он нашел свой любимый «чертов палец» исподнее его к скудному свету, проникающему в окно, чтобы проверить, нет ли на нем трещин,
— Вы умеете играть в камешки? — спросила Аннабел у Маргарет. Та покачала головой.
— Нет, моя матушка всегда говорила, что это мальчишеская игра.
— Я вас научу, — услышал Филипп собственные слова, вырвавшиеся у него при виде разочарованного личика Аннабел.
— И меня тоже, — поспешно подхватила Маргарет; нужно было поддержать его предложение, прежде чем Аннабел успела бы сказать что-то такое, отчего он сразу же вспомнил бы об очередной деловой встрече. Она не знала, является ли это предложение результатом его обещания или просто его охватило ностальгическое желание поиграть в мальчишескую игру, но как бы то ни было, она намерена воспользоваться им.
Филипп разделил камешки на три части, одну протянул Маргарет, другую — Аннабел.
— Это нечестно, — обиделась Аннабел. — Вы взяли себе самые красивые.
— Они все одинаковые, — сказал Филипп.
— А мне больше нравятся красные, — возразила девочка, и это я их нашла.
— Тогда поменяйтесь с папой, — предложила Маргарет. — Он не станет возражать, ведь для него они все одинаковые.
Филипп заглянул в ее веселые глаза и совершенно забыл о камешках. Совсем в другие игры хотелось бы ему поиграть с ней. В гораздо более интимные. Он так погрузился в свои мысли, что даже не заметил, как Аннабел подменила половину своих камешков, забрав себе почти всю его кучку.
— Так как же нужно играть? — спросила Маргарет.
— Сначала мы выкладываем круг из самых маленьких. — Филипп оглянулся, увидел коробочку с пудрой для тела на туалетном столике и использовал ее, чтобы обозначить круг на коричневом ковре.
— Теперь по очереди стараемся выбить большими камешками маленькие из этого круга. У кого получится, тот берет себе выбитый камешек и получает право бросить еще раз.
— Мне это напоминает карточную игру, — сказала Маргарет, разложив в круг свои камешки. — Неудивительно, что игра в камешки — мужское занятие.
Аннабел прыгала на одной ноге от нетерпения.
— Я буду первая.
— Ладно, но пусть ваш папа покажет нам, как нужно кидать их.
Филипп покорно опустился на колени и, тщательно расположив на ладони свой камешек, бросил его, выбив из круга один камешек Аннабел.
Положив камешек на место, он кивнул Аннабел. Та присела на корточки, и на лице у нее появилось сосредоточенное выражение, показавшееся Маргарет очаровательным. Затем. девочка бросила камешек, но промахнулась.
— Я попробую еще раз, — сказала она.
— Нет, — возразил Филипп, — если вы такая взрослая, чтобы играть, значит, вы достаточно взрослая, чтобы играть по правилам.
— Маргарет… — обратилась Аннабел к мачехе.
— Мне кажется, это справедливо, — отозвалась та. — Теперь моя очередь.
И, став на колени, она постаралась положить свой камешек на ладонь так, как это делал Филипп.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103