Для этого только и нужно изогнуть в соблазнительной улыбке эти сочные розовые губы и слегка прислониться к нему. Так, чтобы ему стали видны ее обещающие нежно-белые груди.
Его взгляд последовал вниз, и он почувствовал, как сердце его гулко забилось, когда глаза скользнули по волнующим очертаниям ее грудей, виднеющихся над низким вырезом платья.
— Итак? — Голос Маргарет вернул его к их разговору.
— Это мастерство вы освоите со временем, — пробормотал он. — Теперь же… — И он рассеянно потер лоб указательным пальцем, пытаясь прогнать головную боль.
— У вас ведь болит голова. Вы больны. -
— Голова у меня не болит, и я здоров!
— Au contraire, я боюсь, что ваш здравый смысл смертельно болен.
Филиппа удивило, что она употребила французское выражение. Как удивило его и ее отличное произношение. Где она научилась говорить по-французски? Впрочем, может, она и не» умеет говорить — ведь если она затвердила пару фраз на этом языке, это еще не значит, что она может говорить на нем.
Хотя… Где она жила до того, как он встретил ее в Вене? — подумал он. Фактически все, кто был тогда в Вене, приехали специально на Конгресс. Так откуда же она приехала? Он решил тогда, что из Англии, но может, это и не так. Может быть, она уже жила где-то на континенте. Но прежде чем он успел спросить у нее об этом, высокий худощавый человек приблизился к ним и личный разговор пришлось прекратить.
— Ах, леди Чедвик! Я чувствовал себя таким несчастным, не видев вас несколько дней, — сказал этот человек, которого звали Гоунт. — А, Чедвик. — Он кивнул Филиппу. — Слышал сегодня вашу речь в парламенте. Не могу сказать, что я с вами согласен. Все эти разговоры о пенсиях приведут к тому, что низшие классы начнут рассуждать о своем положении. Хотя… — Гоунт снова повернулся к Маргарет. — Вы должны танцевать со мной и объяснить, почему мне следует поддержать законопроект вашего мужа, миледи.
Маргарет попыталась убедить себя, что жадное выражение выпуклых глаз Гоунта — плод ее воображения. Может быть, он просто старается найти тему для общего разговора.
К ее удивлению, Филипп пришел ей на выручку.
— Раз вам это интересно, Гоунт, я буду весьма рад обсудить свой законопроект с вами. Моя жена не только очень мало смыслит в политике — она еще и собиралась удалиться в дамскую комнату.
Маргарет улыбнулась Филиппу, надеясь, что эта улыбка не выдала ее радости. Равно как и растерянности. Ведь Филипп привез ее в Лондон только для того, чтобы провести с ее помощью свой законопроект, так почему же он упускает возможность заняться этим сейчас? Разве только он полагает, что у него больше шансов переубедить Гоунта, чем у нее? Но каковы бы ни были причины такого поступка Филиппа, она была рада, что ей не придется иметь дело с Гоунтом.
Маргарет поспешно направилась к дамской комнате и на этот раз вошла туда. Она пряталась там в течение двадцати минут, после чего решила, что можно спокойно выйти.
Первой, кого она встретила, была Друзилла.
Лицо девушки просветлело при виде Маргарет, а та была застигнута врасплох неожиданным чувством вины.
Она не делает ничего дурного, помогая роману Друзиллы и Дэниелса. Маргарет попыталась отогнать ощущение своей вины. У Дэниелса нет денег, и он решил поправить свои дела женитьбой, но из этого еще не следует, что он станет плохим мужем. Роксана поступила точно так же, выйдя за Филиппа, и общество одобрило ее здравый смысл. Так почему же это самое общество станет осуждать мистера Дэниелса?
«А Друзилла любит этого человека, — напомнила себе Маргарет. — Друзиллу не раздражают его фривольные разговоры и отсутствие у него цели в жизни. Но что будет, когда Друзилла повзрослеет? — возникла у Маргарет тревожная мысль. — Будет ли она по-прежнему любить мистера Дэниелса через год? Или через пять лет?»
— Кузина Маргарет, я вас везде искала. Я испугалась — а вдруг вы решили не приезжать сегодня.
— Как видите, это не так. Давайте сядем и спокойно поговорим, — сказала Маргарет. Друзилла нерешительно нахмурилась.
— Ах, это невозможно. Мама запрещает мне.
— Почему же ваша матушка запрещает вам спокойно посидеть?
— Потому что только пожилые леди и не пользующиеся успехом сидят в сторонке. Потому что важно, чтобы все видели, что на меня есть спрос. Потому что нет ничего опаснее для шансов молодой девушки сделать хорошую партию, чем разговоры о том, что она не интересна для джентльменов. — Друзилла пробарабанила все эти слова так, словно давно держала их в памяти.
— Позвольте мне расширить ваши познания, кузина. За очень немногим исключением, несчастные молодые особы, сидящие в сторонке, — это девушки, чьи родители не в состоянии дать им приданое, приличное с точки зрения общества. Поскольку у вашего батюшки карманы обширные, вам не следует опасаться, что джентльмены истолкуют ваше желание немного посидеть не тем, что у вас устали ноги.
Друзилла заморгала, услышав язвительность в голосе Маргарет, а потом медленно повернулась и посмотрела на несчастных девиц, о которых шел разговор, словно видела их впервые.
— Но замужество не всегда зависит от большого приданого, — сказала она наконец.
— Верно, если молодая особа достаточно хороша собой, всегда найдется джентльмен или два, которые не обратят внимания на скудное приданое. — «Как поступил Филипп в отношении Роксаны, и вот к чему это привело», — подумала Маргарет.
— Добрый вечер, мисс Мейнуаринг, миледи. — Дэниеле словно материализовался из-за спины Маргарет. Он послал Друзилле самодовольную улыбку, после чего одарил Маргарет взглядом заговорщика, вызвавшим у нее раздражение, «Действительно, почему бы ему не решить, что я вступила с ним в заговор, чтобы одурачить Мейнуаринга?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103