Я собирался переслать тебе деньги и уехать в Париж. Не потому, что так хотел, а потому, что думал — так лучше для тебя.
— Почему?
— Ты — единственный человек, перед которым мне стыдно за себя, за то, кем я стал, за то, что я совершил. И ты единственная, кто верит, что я могу стать лучше. — Он горько рассмеялся. — Ты почти убедила меня, что я могу измениться.
Онория внимательно изучала его лицо.
— И ты можешь?
— Сам нет. Но если радом со мной будет человек, который поддержит меня…
Джек взял ее за обе руки.
— Я знаю, ты мечтала о домике в деревне, со спокойной, добропорядочной жизнью. А я сопротивлялся этому всю свою жизнь, потому что это именно то, чего все ждали от меня. Сейчас… Сейчас это не кажется мне столь ужасным, особенно, если рядом со мной будешь ты.
— Мне все равно, Джек. Я полюбила тебя таким, какой ты есть; оставайся прежним, — она заморгала, стараясь смахнуть навернувшиеся на глаза слезы. — Не пытайся изменить себя, сделать из себя другого человека. Я люблю тебя таким, какой ты есть.
— Я устал от одиночества, от своего эгоизма и самонадеянности, устал думать только о себе. Норри, я кинулся тебе на выручку из-за чувства собственной вины. Но чем дольше я думал над этим, тем лучше понимал, что хотел освободить тебя ради себя. То есть, я хотел защитить тебя, заботится о тебе, присматривать за тобой. Я никогда прежде не желал делать ничего ради кого-либо другого, — на губах Джека промелькнула кривая усмешка. — Я хочу и дальше заботиться о тебе.
Он засунул руку за пазуху и достал смятый лист бумаги, широкая улыбка осветила его лицо.
— Это особый документ, Норри. Если ты хочешь выйти отсюда и никогда больше не видеть меня, я пойму это. Но если ты позволишь мне, то обещаю любить тебя, заботиться о тебе… Потому что не могу без тебя. Ты нужна мне.
Услышав эту тираду, Онория поняла, насколько эгоистичной она была, такой же, как и Джек. Так как она тоже всегда думала о себе, о своих собственных желаниях. Ей стало удивительно тепло на сердце при мысли о том, что она нужна Джеку, и что она и в самом деле сможет сделать что-либо для него.
— Я люблю тебя, Джек. Мне кажется, я полюбила тебя с того самого момента в Горгоне, когда они сняли тот ужасный капюшон с твоей головы, и я увидела твои глаза.
— Ах, Норри, — он порывисто прижал ее к себе.
Вежливое покашливание отвлекло их внимание друг от друга.
— Прошу прощения, сэр, леди и вы готовы?
Джек отпустил Норри, и она увидела пожилого человека, стоящего у дверей.
— Я привез с собой священника, — сказал Джек. — На тот случай, если ты скажешь «да».
Онория нежно улыбнулась ему.
— Типичная самонадеянность Джек Дерри.
— Пожалуйста, — обратился Джек к священнику. — Начинайте церемонию.
Пастор рассеянно огляделся.
— А свидетели?
Джек выскочил в коридор и разыскал смотрительницу приюта.
— Захватите с собой кого-нибудь из сестер, быстро.
Он повернулся к Онории и заглянул ей в глаза.
— Ты не возражаешь? Я знаю, что это венчание устроено не совсем надлежащим образом…
— Все прекрасно, — поспешила успокоить его невеста.
. — Нежно любимая… — . нараспев начал священник, — …любить, почитать, заботиться и повиноваться…
— Боже правый, это место просто отвратительно, — прошептал Джек Онории.
Вдруг жених насторожился, услышав в коридоре знакомый голос, и тревожно посмотрел на священника.
— Быстрее, — прошептал он ему. — Заканчивайте. Да. Я согласен. Она тоже согласна.
Онория обратила к Джеку непонимающий взгляд, он подтолкнул ее локтем.
— Отвечай же!
— Я согласна.
— Во имя отца и сына…
— Ты еще не вытащил эту несчастную отсюда? Что ты так долго? — в дверях стоял герцог Монингтон.
Онория обернулась, с удивлением глядя на нежданного посетителя, потом вопросительно посмотрела на Джека.
— Мой отец, — произнес Джек с виноватым выражением лица.
Онория разглядывала элегантно одетого .господина, по-прежнему стоящего в дверях.
— У него довольно устрашающий вид, — вполголоса сказала она. — Я понимаю, почему вы не ладили.
На лице Джека застыла кривая улыбка.
— Подожди, он еще не знает, что мы только что сотворили.
Он взял Норри за руку и подвел к герцогу, остановившись напротив него. Тот с нескрываемым любопытством рассматривал девушку.
— Норри, мне хотелось бы познакомить тебя с моим отцом. Его Светлость, герцог Монингтон.
Онория от изумления открыла рот.
— Так твой отец — герцог?
— А вы, должно быть, мисс Стерлинг? — в свою очередь спросил отец Джека.
— Леди Джонатан Говард, — поспешил сообщить Джек. — Мы только что обвенчались.
Онория отступила назад, ошеломленно глядя на Джека.
— Так кто же ты на самом деле?
— Мое имя, данное мне при рождении — Джонатан Деррингтон Говард, — проговорил он с робкой улыбкой. — Но все всегда меня знали под именем Джек.
Онория обняла его, уткнувшись лицом ему в грудь. Джек не мог понять, отчего трясутся ее плечи — от смеха или от слез облегчения. Он бросил настороженный взгляд на своего отца.
— Ну, ладно, — проговорил герцог с невозмутимым видом, — тогда, я думаю, могу преподнести вам свадебный подарок. — Он вытащил из кармана сверкающую груду бриллиантов и рубинов. — Сэр Ричард, в конечном счете, решил, что ожерелье все-таки должно принадлежать его племяннице.
Джек взял ожерелье из рук герцога и передал его Норри.
— Теперь оно твое, — сказал он. — Можешь делать с ним все что захочешь.
— Мне бы все-таки хотелось съездить в Париж и провести там самый восхитительный медовый месяц!
Разразившись смехом, Джек подхватил Онорию на руки и закружил по узкой комнате, пока у нее не зашумело в ушах.
ЭПИЛОГ
Подкинув щепок в огонь, Джек помешал кочергой угли, пока в камине снова не затрепетало пламя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93