Ты меня оскорбляешь!— Она права, Билл, — Стефани вдруг стало стыдно. — Бог с ней, с бумагой.— Я все равно теперь не возьму чек, — всхлипывала Джилли. — Раз вы со мной так…Стефани пришла в отчаяние:— Но чего же ты хочешь, Джилли?— Я хочу быть твоей сестрой. Мне не деньги твои нужны, а доверие и любовь. Я хочу быть тебе нужна… как член семьи…Стефани была глубоко тронута.— О, Джилли! — начала она.— И я покажу тебе, что я думаю по поводу твоих пяти миллионов!Маленькая рука Джилли потянулась к чеку, и не успели все и глазом моргнуть, как Джилли разорвала его на мелкие кусочки и подбросила в воздух, словно конфетти.— Вот! — торжествующе крикнула она.Стефани обняла ее. А двое мужчин переглянулись, и на их лицах сперва отразились ярость и отвращение, а затем глубокое, мрачное отчаяние.
Уже сгущались сумерки, когда к воротам кладбища подъехал черный лимузин. Сторож не удивился его появлению. Лимузин всегда приезжал в сумерках. Из машины вылез человек, как всегда, даже в разгар лета, одетый в черный макинтош. Сторож почтительно приблизился.— Добрый вечер, сэр. Я тут хорошенько заботился о…— Можешь быть свободен, — голос звучал прерывисто, приглушенно. Едва взглянув на сторожа, человек протянул ему стодолларовую бумажку. Сторож подобострастно рассыпался в благодарностях и удалился. Незнакомец пошел по хорошо знакомой дорожке в тихое, уединенное место. Там было спокойно и безлюдно, ухоженный холмик украшало несколько грустных цветов. Мужчина стоял у могилы, погрузившись в раздумья, молитвы, а может, просто предаваясь неизбывному отчаянию. Затем сел в лимузин и уехал. Но всю дорогу перед его мысленным взором маячил образ, день и ночь преследовавший его вот уже семь лет: надгробная плита и простая надпись, высеченная в камне:ГРЕГ МАРСДЕНУмер 12 июля 1978 годаЛюблю и помню. Глава шестая Даже по строгим меркам Эдема завтрак удался на славу. Мейти посмотрел на свежеподжаренные гренки, пышные рогалики, ароматный бекон, яйца и удовлетворенно кивнул. Он подумал, что надо будет похвалить экономку. Однако от его взора не укрылось, что у Харперов не такой уж довольный вид. Как хорошо воспитанный слуга, он тихо удалился, оставив хозяев в одиночестве.Стефани все еще пыталась добиться от Денниса объяснения его странной вчерашней выходки.— Я знаю, тебя угнетает то, что Джилли здесь живет, — сказала она, — но…— Мама, не выгораживай эту… эту суку!— Деннис! — воскликнул Дэн, однако его упрек остался незамеченным.— Для меня удовольствие портить ей жизнь, — напористо продолжал Деннис. — Ты…— Нет, лучше ты меня послушай, — сказала Стефани, бросив на Денниса уничижительный взгляд. — Будь любезен, по крайней мере, вести себя прилично. Это мой дом, и я не желаю превращать его в поле битвы.— Но должен же кто-то тебя защищать! — Деннис презрительно посмотрел на Дэна.— Я сама о себе позабочусь, Деннис. Твое вмешательство мне не нужно и неприятно. Я не могу и не буду причинять Джилли боль, ведь она столько пережила!— Да, и прекрасно умеет на этом играть! Иначе с какой стати она порвала чек на пять миллионов долларов? Голову даю на отсечение, мама, ей на тебя наплевать!— Деннис, может, ты дашь мне объяснить, что я думаю по этому поводу? Или ты хочешь слушать только себя?Деннис недовольно хмыкнул, но замолчал.— Я знаю, что натворила Джилли… знаю куда лучше тебя. Но это дело прошлое. Это… это было похоже на помешательство. Мы обе, каждая по-своему, страдали одним недугом.«… Недугом, который звался Грег, — добавила про себя Стефани. — Почему они считают, что я не в силах простить Джилли? Я ведь тоже помешалась тогда на Греге».— Джилли провела в тюрьме целых семь лет, — продолжала она вслух. — Поразмысли об этом. Ей-богу, она заплатила за все сполна. Человек имеет право начать жизнь заново.— Мама, ты слишком доверчива. Ты не замечаешь очевидных фактов!— Ах, фактов?! — горячо воскликнула Стефани. — Ну, тогда назови их! Если отбросить прошлую историю, что ты знаешь дурного о Джилли? Что она такого сделала после приезда сюда? Чем заслужила твою ненависть и презрение?Деннис заскрежетал зубами. Если бы он мог рассказать! Он парой фраз изобличил бы Джилли, и ей дали бы пинок под зад. Но он не мог произнести ни слова, ведь он выставил бы себя тогда таким кретином! Да что там, еще хуже! Деннис съежился от унижения и стыдливо спрятал глаза.— Вот видишь?! — торжествующе воскликнула Стефани. — Ты ничего не можешь поставить Джилли в вину, кроме ее прошлого. А его мы должны постараться позабыть. Надеюсь, ты постараешься, Деннис?Воцарилось неловкое молчание.— Может, переменим тему разговора? — обычно добродушный Дэн сейчас смотрел сурово. Затем с натянутой улыбкой он обратился к Саре:— Когда у тебя очередной концерт? Мы оба хотели пойти.— По идее, в следующем месяце, — Сара явно не желала продолжать эту беседу.— По идее? — Стефани отличалась проницательностью. — А что, еще неизвестно?— Да нет. Дата уже назначена. Просто я не уверена, что буду в нем участвовать.— Почему? — поразилась Стефани.— О, мама… Ну… просто я не так уж хорошо играю, чтобы становиться профессиональным музыкантом. Вот почему! Сколько уроков я взяла, сколько лет занималась, а все без толку… выброшенные деньги.— Ты… никогда мне этого не говорила, Сара, — пролепетала Стефани.— Да говорила! Тысячу раз! Но ты предпочитала не слышать.— Значит, многообещающая карьера всемирно известной пианистки закончена? Да, Сэсс? — небрежно спросил Деннис.— Заткнись! — злобно крикнула на него Сара.— Да что за бес в вас вселился?! — рассвирепел Деннис.— Этот бес — ты, — ответил Дэн.— Ах, выходит, я опять виноват?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20