увидит ли она снова гленбейденские деревья?Суд состоится, как сказал ей Монкрифф, когда мировой судья будет проезжать через Пертшир для слушания судебных тяжб. Может, через две недели. Может, позже. Их с Томасом будут судить вместе.Томас. Она видела его всего лишь пятнадцать минут, до того как ее увели. Измученный, страшно исхудавший, он испытал потрясение, увидев ее, поскольку был уверен, что она погибла. Он был настолько переполнен радостью, что не сумел сказать ей ничего, кроме того, что все будет хорошо. Тогда она ему поверила, потому что не сомневалась, что стоит ей рассказать, как все произошло, и Томаса сразу освободят.Но все вышло по-другому.Камерон Монкрифф утверждал в своем обвинении, что они с Томасом были любовниками и убили Чарлза, чтобы Керри не пришлось выполнить обещание ее покойного мужа, данное ему, — обещание, которое обязывало ее выйти замуж за этого несчастного придурковатого малого.Обвинение было нелепо: многие знали, какие на самом деле отношения связывали Керри и Томаса, и больше того — они видели, как он уходил из Гленбейдена, гоня перед собой стадо. К несчастью, большая часть этих людей уехала из Гленбейдена навсегда, и Керри понятия не имела, где теперь находятся Большой Ангус и Мэй. И все же она наивно верила, что правда победит, и пыталась объяснить полицейскому сержанту, который доставил ее сюда, что убила Чарлза, защищая себя. Но чем больше она говорила об этом, тем более глухими становились полицейский сержант и Монкрифф. Никто ей не верил — никто не хотел ее даже слушать.Итак, ее с Томасом будут судить за убийство, и за это преступление, как сообщил им Монкрифф со злобной радостью, их ждет смерть через повешение. Чтобы подчеркнуть этот пункт, он посадил ее в камеру в старинной башне в своем поместье, окно которой выходило на площадь, где казнили осужденных.Находясь одна в камере, где ей нечем было заняться, разве что следить за сменой времен года и строительством виселиц, Керри целыми днями думала об Артуре. Она ужасно скучала по нему. Ах, она уже забыла о выселении — довольно скоро она поняла, что он был прав, что это Фрейзер отобрал у нее землю, а вовсе не он. И она с радостью поверила в то, что он рассказал ей о своей роли в этом деле.Самое трудное — труднее она ничего не знала в жизни — это жить, не видя Артура. Она скучала по нему; почти каждую ночь, думая о нем, она плакала, пока не засыпала, и каждое утро просыпалась, тоскуя по его улыбке и нежным ласкам. Но тут появлялась матрона с миской варева, претендующего на наименование овсянки, холод, остудивший толстые стены башни, пробирал ее до костей, и она снова начинала молиться, пока мысли ее не истекали кровью от воспоминаний об Артуре.Как же она любила его! И судя по всему, она так и сойдет в могилу, продолжая его любить.Как-то раз, в одно особенно холодное утро, ее тюремщица миссис Мьюир — в конце концов Керри удалось уговорить ее назвать свое имя — принесла таз с холодной водой и лоскут ткани.— Давай вымойся, девушка. С тобой будет говорить барон.Керри тяжело вздохнула. Миссис Мьюир подняла свои толстые брови и швырнула ей грязный лоскут. Нечеловеческим усилием воли Керри поднялась с комковатого матраса, заменявшего ей постель, и подошла к тазу.Она вымылась. Ей даже удалось завязать волосы узлом на затылке, когда Монкрифф вошел в камеру и заполнил собой ее тесное пространство. Вид у него был на редкость свежий, седые волосы прекрасно причесаны, бриллиантовая булавка сверкала на шейном платке. Сложив руки за спиной, он медленно обошел Керри, внимательно ее рассматривая.Потом остановился перед ней.— Две недели в этих стенах не пошли вам на пользу, миссис Маккиннон. И все-таки мне кажется, что вы вполне достойны того, чтобы вас спасти.Керри равнодушно пожала плечами.— Очень любезно с вашей стороны это заметить. Но почему вас это волнует? Вы ведь намерены добиться, чтобы меня повесили еще до прихода зимы?Монкрифф улыбнулся.— Довольно острый язычок для особы в таком затруднительном положении, как ваше, миссис Маккиннон, вам не кажется?Терпение Керри давно уже истощилось, и она была не в настроении играть с бароном во всякие там игры. Обхватив себя руками, она гордо вскинула подбородок.— Я прекрасно сознаю, в какое затруднительное положение мы попали, милорд. Если вы хотите мне что-то сказать, я бы попросила вас перейти к делу и избавить меня от ваших игр.Монкрифф весело расхохотался. Небрежной походкой он подошел к окну и устремил взгляд на стоящие на площади виселицы.— Вид не очень-то приятный, а? — зачем-то спросил он и повернулся к Керри. — По правде, говоря, я мог бы изменить вид из вашего окна, если бы захотел.— Да, и каким же это образом?— Просто поместив вас в более подходящее место, дорогая. Услышав эти слова, Керри насторожилась, глаза ее сузились.— Интересно, и где же это место находится?Монкрифф подошел к ней, остановившись так близко, что она ощутила резкий запах его одеколона. Он поднял руку и погладил ее по щеке.— Монкрифф-Хаус, — четко выговорил он. — Вид из господских апартаментов просто превосходный.Керри в ужасе отпрянула от него. Впрочем, Монкриффа это не смутило. Он усмехнулся и схватил ее за спутанные волосы.— Подумайте, миссис Маккиннон, ваша жизнь в обмен на мою постель. Я не думаю, что это такое уж чудовищное предложение, — прошипел он, касаясь губами ее волос. — Вы будете в восторге от меня как от любовника, обещаю!От этого предложения Керри чуть не стошнило. Она отошла от барона и прикрыла рот рукой.— Никогда, — с трудом произнесла она. — Лучше умереть…— Вы с ума сошли? — изумился он. — Ведь я предлагаю вам свободу…— Это не свобода!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107