Клодия застала Тинли в парадной гостиной, он натирал суконкой верхушку медного торшера. Ей это показалось странным, учитывая то, который сейчас час.– Добрый вечер, Тинли, – весело произнесла она.– Добрый вечер, – ответил он несколько рассеянно, продолжая рассматривать торшер.Клодия прошла в гостиную, восхищаясь картинами и убранством. Толстые восточные ковры, мебель из английского лесного ореха и мрамора, две большие картины с сельскими пейзажами Ханса Хольбейна Младшего среди нескольких менее крупных и позолоченный потолок. Точную копию такого же потолка она видела в Сент-Джеймсском дворце. Да, нужно признать, что у Кеттеринга хороший вкус, и, судя по всему, слухи о его богатстве не преувеличены.– Милорд Кеттеринг дома? – спросила она, проводя пальцем по краю вазы из тонкого китайского фарфора.– Нет, миледи. Он ушел.Клодия взглянула на дряхлого дворецкого:– Ушел?– Да, миледи, – ответил старик, приникнув почти к самому торшеру и полируя какое-то пятнышко. Торшер был уже так начищен, что и без свечей ярко сиял.– Он проведет вечер вне дома? – снова спросила она. Тинли остановился, посмотрел куда-то через плечо и снова возобновил работу.– Не могу припомнить.Слегка нахмурившись, Клодия спросила:– Ты знаешь, куда он отправился?– Да, миледи. К мадам Фарантино, – спокойно ответил он. У Клодии перехватило дыхание.– К мадам Фарантино? – с трудом выдавила она. Тинли кивнул, даже не подняв головы.– Да, немного развлечений помогут привыкнуть к семейному блаженству, – беспечно сообщил он.Клодия уставилась на старого дворецкого, не веря собственным ушам. Миллион мыслей вихрем пронеслись в ее головке, и не последней среди них была мысль о том, что Джулиан Дейн – распутник, лишенный стыда и совести.Она отвернулась от Тинли и невидящим взглядом обвела роскошную гостиную. Ладно, пусть она и не рассчитывала, что он будет верен ей – она даже на минуту не допускала подобной мысли, – но через три дня? Как он может предаваться любви с ней, а потом искать удовольствия с другой женщиной?! Господи, неужели она что-то делает не так?Нет! Она не возьмет на себя ответственность за то, что у него нет характера! Но какой же он презренный, несносный тип! Человек, лишенный совести. Она должна всегда об этом помнить, чтобы привыкнуть к тому аду, который сама себе устроила.Клодия вдруг стремительно покинула гостиную, не сказав Тинли ни слова, чувствуя, как вокруг ее глупого сердца вырастает стена отчуждения. А ведь она едва не отдала это сердце ему! Что ж, повеса может пользоваться ее телом, это его право, но ему никогда не получить ее душу и сердце. Она однажды уже стала жертвой его чар... нет, дважды, но больше это не повторится.И она ни за что не станет наряжаться для него в новое платье!Они выпили только по бокалу портвейна, когда Джулиан вдруг вскочил, набросил накидку и похлопал себя по карманам в поисках очков. Сидя в удобном кожаном кресле, Артур с усмешкой наблюдал за этими манипуляциями.– Так быстро уходишь, Кеттеринг? А я думал, тебе хотелось отдохнуть от семейного блаженства.Джулиан наконец выудил очки из кармана и водрузил на нос.– Ты заслуживаешь похвалы за свои усилия, Кристиан. Это, должно быть, твой конек.– Прошу прощения, сэр, но мой конек – это предсказание будущего. Занимаюсь этим всю жизнь, – добавил Артур и поднял бокал с портвейном, насмешливо салютуя самому себе.– Неужели? – улыбнулся Джулиан, натягивая перчатки.– Хочешь узнать мое последнее предсказание? Джулиан, принимая шляпу у лакея, засмеялся:– Давай, повесели меня. Ореховые глаза Артура смеялись.– Так вот, – начал он, выдержав драматическую паузу, – ты безумно влюбишься в свою жену.Джулиан внутренне вздрогнул, но спохватился и заставил себя рассмеяться.– Ты всегда был сентиментален и глуп, Артур, – произнес он и, продолжая смеяться, отвернулся, внезапно почувствовав непреодолимое желание уйти.– Только сам не будь глупцом, Кеттеринг! – крикнул ему вдогонку Артур, и Джулиану вдруг стало очень не по себе.На Сент-Джеймс-сквер он торопливо взбежал по ступеням своего дома и, буквально ворвавшись в прихожую, бросил накидку и перчатки оторопевшему лакею как раз в тот момент, когда появился Тинли, едва передвигавший ноги.– А, Тинли. Где я могу найти леди Кеттеринг? – спросил он, уверенный в том, что она так и не выходила из своих покоев.– Не могу сказать, милорд, – сообщил Тинли. Старый дворецкий не заметил странного взгляда лакея и так же неторопливо прошаркал мимо них, скрывшись в коридоре.– Прошу прощения, милорд, но ее сиятельство в голубой гостиной, – сообщил лакей.Джулиан удивленно посмотрел на него:– В голубой гостиной? Лакей кивнул.А, значит, она все-таки прекратила свое добровольное заточение.– Очень хорошо, – сказал он и направился в голубую гостиную.Дверь в гостиную была открыта, и Джулиан увидел Клодию, сидевшую за карточным столиком у камина. На ней было простое платье цвета морской волны, волосы собраны на затылке и никаких украшений. Но и в столь простом наряде она была невероятно привлекательна. Его поражало, насколько эта женщина была способна завораживать его уже одним своим существованием.Она подняла голову, когда он вошел в комнату, но тут же снова стала разглядывать лежавшие перед ней карты.– Неужели на улицах Лондона для вас не нашлось достаточно развлечений, милорд? – поинтересовалась она.Как интересно! Отчаяние, слышавшееся в ее голосе в последнее время, куда-то исчезло.– Что может увлечь меня там, когда в моем собственном доме есть такое очаровательное создание? – спросил он.Клодия фыркнула:– Вы, я смотрю, снова оседлали своего конька.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97