Сердце ее упало. Теперь уже выбора нет, придется возвращаться в «Золотую шпору». Да, Джонатан Кентрелл был прав… Она и есть самая последняя дура.
Кейт, все еще не шевелясь, сидела на кровати, когда в дверь постучали.
— Кто там? — спросила она, хотя и догадывалась, что это Джонатан Кентрелл, по-видимому, пришел сообщить ей, что она уволена. У нее перед глазами до сих пор стояло его потрясенное лицо в тот момент, когда она его отчитывала, — лицо человека, явно непривычного к тому, чтобы ему перечили.
— Это мы, Леви и Берни, — еле слышно донеслось из кухни.
Кейт удивленно подняла голову.
— Входите.
Дверь медленно отворилась. Братья стояли на пороге, смущенно переминаясь с ноги на ногу.
— Папа велел вам передать, что сбруя пусть пока остается в уборной, но в другой раз, если понадобится что-нибудь вынести из дома, спросите сначала у него.
— А больше он ничего не говорил? — Кейт не могла поверить, что после всего этого она еще не потеряла работу.
Последовало неловкое молчание.
— Говорил, — с несчастным видом признался Леви. — Он сказал, чтобы мы придумали, как повесить седло на стенку в уборной.
— И что если наши собачки опять набедокурят, то все равно придется от них избавиться, как он с самого начала и предупреждал.
— Почему вы все время говорите, что собачки ваши?
Братья переглянулись.
— Понимаете, когда мы только приехали, их тут было полным-полно, и папа велел нам ставить на них силки, — сказал Леви.
— Ведь их норки опасны для лошадей, — вставил Берни.
— Мы сразу же отловили десяток, — не обращая внимания на брата, продолжал Леви. — Потом мы решили посмотреть, кто больше поймает, только они все не помещались в клетку и приходилось их постепенно выпускать. Ну а после, когда нам попадались собачки, уже трудно было сказать, новые это или старые…
— И тогда мы начали их клеймить. Кейт вытаращила глаза.
— Клеймить? Луговых собачек?
— Ага, — сказал Леви. — Мы сделали два маленьких клейма из гвоздей. Чарли это одобрил. Он сказал, что у нас задатки настоящих ковбоев.
— Думаю, папе тоже понравилось, хоть он и бранился. Он разрешил нам оставить тех, которые уже были с клеймом. — Берни вздохнул. — А остальных почти всех Чарли переловил, так что теперь новые попадаются ужасно редко.
— Так вы что же, до сих пор их отлавливаете и клеймите? Впрочем, ладно, можете не говорить. — Она встала и отряхнула намокшие юбки. — Ступайте-ка лучше вешайте на место седло, а я закончу с кухней. — Глядя им вслед, она подумала, что, кажется, с этими сорванцами она хлебнет еще лиха.
Впрочем, и с их отцом, возможно, будет не легче. Он, может, с виду и похож на ангела, зато уж вспыльчив как черт. Любопытно, что его высокопарных речей мальчишки боятся пуще порки… И все-таки собачек он им позволил оставить.
Кейт переоделась в чистое платье и, застегиваясь, еще раз оглядела окно. Как бы то ни было, Джонатан Кентрелл человек особенный. Взять хотя бы его дом: огромные окна, просторный туалет — все это диковинки в здешней глуши.
И хотя он, по всей видимости, простил выходку новой экономке, вряд ли она произвела на него благоприятное впечатление. В первый же день она предстала перед ним во всей красе, пройдясь по дому ураганом и обнаружив при этом характер мегеры.
5
— Ужин готов?
Катарина поставила на стол последнюю тарелку, подняла глаза и улыбнулась нетерпению Леви.
— Когда вы умоетесь, он уже будет на столе.
— Опять умываться, — вздохнул Берни.
— Пойдем скорее, Берни! — Леви уже выбежал на улицу. — Я голоден.
Похоже, за дверью между двумя братьями началась небольшая словесная перепалка, но Кейт не вслушивалась, пока к мальчикам не присоединились Чарли и Джонатан.
— Так-так, я вижу, мои сыновья уже разобрались, для чего существуют умывальники!
— Миссис Мерфи велела…
— Правильно велела. Да давайте-ка поживее. Мы с Чарли тоже хотим умыться.
Стараясь унять дрожь в руках, Кейт толстыми ломтями нарезала кукурузный хлеб. Джонатан еще вполне может отправить ее восвояси, особенно когда увидит, что она приготовила на ужин. Кроме остатков муки, в доме мало что удалось наскрести. Кастрюля бобов да кукурузный хлеб — вот и все, что она смогла состряпать из имеющихся продуктов.
— Па, ты помой лучше шею, — посоветовал Берни. — Иначе миссис Мерфи не пустит тебя за стол — так она сказала.
Плеск воды немедленно прекратился.
— Что? — В голосе Джонатана послышались угрожающие нотки. Он явно понял слова сына так, что речь шла о нем лично.
— Да нет, — вмешался Леви, — она сказала, что ни один мужчина не посмеет сесть за ее стол неумытый и с грязными руками, а про шеи она ничего не говорила.
— А-а. — Прошло еще несколько секунд, и плеск воды возобновился. — Да, пожалуй, лучше помою, а то, чего доброго, выгонят меня из-за стола.
Кейт больше всего на свете хотелось убежать и спрятаться в спальне, но она поставила на стол хлеб и начала накладывать бобы. К тому времени, как она закончила, мужчины уже гурьбой вошли в кухню и расселись по местам. Изо всех сил стараясь удержать улыбку на лице, Кейт водрузила миску с бобами посреди стола и села рядом с Берни.
— Добрый вечер, джентльмены, — сказала она.
Чарли и мальчики ответили на приветствие, однако Джонатан почему-то продолжал смотреть на нее молча.
Наконец он приподнял одну бровь и спросил:
— Ну, как?
— Что… как?
— Чисто? — Джонатан склонил голову, предъявляя вымытую шею.
Щеки Кейт вспыхнули, однако она вызывающе вскинула голову.
— На сегодня сойдет. Уверена, что в следующий раз у вас получится гораздо лучше.
К ее удивлению, Джонатан расхохотался.
— Туше, миссис Мерфи!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91