Саладин не мог понять Малькольма.— Как ты объяснишь ей этот обман? Малькольм потер лоб.— Гордон и другие якобиты готовы восстать против короля. Они требуют, чтобы я присоединился к ним. Брак с Элпин предоставляет мне выбор. Мак-Кеи сохраняют нейтралитет.Вот и еще один повод для спора. То, как Малькольм решал свои проблемы с горными кланами, выводило Саладина из себя.— Использовать женщину для того, чтобы прекратить политический спор, бесчестно. Лучше воспользоваться мечом.— Мы ценим женщин не только за то, что они рожают детей. Наши подруги свободны.Саладин не удержался.— Элпин вряд ли родит.— Черт возьми, Саладин! Я знаю, что не могу сделать ей ребенка. Но мне нужны связи с горным кланом, а ей нужен дом.Саладин почувствовал свою вину.— А ты уверен, что она в родстве с Коми — ном Мак-Кеем?— Теперь, когда я представляю внешность обоих? Да. Мне следовало раньше заметить это сходство, но я лет десять не видел Комина. К тому же у меня множество других дел.Такое волнение могло быть вызвано только чувствами, но никак не политикой.— Мне кажется, что ты любишь ее. Малькольм грустно улыбнулся:— Возможно, — он присел на подлокотник кресла. К нему вернулась серьезность. — Я много лет обвинял ее в своей беде. Это бессмысленно. Она не представляла, сколько вреда причинит ее проделка. Я не понимал ее. Боже, Саладин, как ей было одиноко! Представь: тебе шесть лет, ты один на свете, а тебя отправляют на Барбадос.Для Саладина в детстве подобное путешествие было бы радостью.— Да, дружище, я понимаю. Малькольм сжал руку Саладина.— Я забыл о твоем детстве. Я эгоист, и в этом моя проблема.Это было одним из лучших качеств Малькольма: он быстро выходил из себя, но еще быстрее прощал. Случай с Элпин был исключением, но под конец Малькольм простил и ее.Саладин улыбнулся, радуясь, что они с Малькольмом друзья.— Не извиняйся. Леди Мириам спасла нас с Сальвадором из рабства. Наша жизнь складывается так, как велит Аллах.— Интересно, что сказал бы твой брат, если бы узнал, что мы с Элпин поженились.Саладин рассмеялся:— Наверно, он простил бы ей, что она много лет назад сломала ему ребра.Малькольм покачал головой. В его глазах засветилась нежность.— Господи, она была настоящим исчадием ада, — заметил он и тихо добавил: — Она изменилась.Мысль о брате-близнеце обрадовала Саладина. Ему стало легче.— Сальвадор тоже изменился.— Да, — согласился Малькольм. — С тех пор как он стал рыцарем, его жизнь изменилась.— Жизнь, но не образ жизни.— Мы слишком хорошо знаем его. Он скорее согласится по-прежнему быть писцом у леди Мириам, чем станет распускать перья при дворе.Саладин засмеялся:— Вот именно. Кроме того, это мешает ему выполнить данную много лет назад клятву и отправиться на поиски нашей матери.— А что с твоей клятвой? Ты собираешься найти вашего отца?Саладину он был безразличен. Ему не было дела до никчемного типа, который зачал двух прекрасных сыновей, а потом сел на корабль и, как ни в чем не бывало, уплыл прочь, даже не попрощавшись. Но Малькольм улыбался и ждал положительного ответа.— Наверно, в один прекрасный день я займусь этим. Хотя придется подождать, пока ты не заставишь якобитов забыть о том, что Иаков Стюарт должен занять трон.— Прекрасно сказано, мой друг. Просто превосходно.Начиная с этого дня в Килдалтоне поселилось счастье. Элпин вела себя, как безумно влюбленная невеста. Малькольм был очень внимателен к ней. Целый месяц Саладин смотрел, как они наслаждаются семейной жизнью. Лето близилось к концу, скоро нужно было убирать урожай. Никто не боялся тяжелой работы. Были назначены бригады на фермах. Если не убрать урожай, все умрут с голоду. Поэтому каждый считал своим долгом помочь.Все радовались счастью хозяина и хозяйки.Только Саладин оставался равнодушным в атмосфере всеобщего праздника. Временами он даже сомневался в своей вере. А все из-за принцессы ашанти с ее непонятными верованиями и непомерной гордыней.Он старался избегать ее присутствия. Она уничтожила небольшую, размером в ладонь, копию Корана, но, как всякий правоверный мусульманин, Саладин помнил книгу наизусть. Тем не менее он решил уединиться в своей комнате и заняться переписыванием Корана.Одиночество не приносило утешения, потому что Иланна каждый вечер приходила к Са-ладину. Она являлась после того, как он прочтет молитвы, и приносила с собой множество деликатесов. Ее поцелуи могли совратить святого. Он предлагал ей стать его женой; Иланна каждый раз отказывала, иногда забывая об элементарной вежливости.Саладин считал, что хуже быть уже не может. Но однажды ему пришлось изменить свое мнение.В дверях появилась Иланна. Волосы падали ей на плечи. Туго подвязанный поясом халат цвета старой слоновой кости скрывал ее тело от шеи до щиколоток и прекрасно оттенял темно-коричневую кожу.Саладин почувствовал прилив желания. Правда, он успел привыкнуть к этой пытке. Он умел переносить напряжение; сердечная боль и терзающее душу одиночество пересиливали телесные страдания. Он чувствовал тепло ее тела, несмотря на то что Иланна стояла в другом конце комнаты.После обмена приветствиями Саладин отложил перо и чернильницу и приготовился выдержать еще один раунд в этом поединке характеров. Но Иланна в совершенстве владела искусством соблазнения. Она прислонилась к дверному косяку и протянула ему фляжку.— Не пригласишь ли меня… войти?Она пришла, чтобы попытаться заставить его заняться с ней любовью. Но она путала любовь и похоть.— Ты пришла поиграть в «тяни-толкай»? Ее глаза засверкали. Она хотела войти, но остановилась.— Нет. — Иланна снова оперлась о косяк. — Я хочу просто поговорить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97