Уютный французский ресторан «Ля шансон», выбранный Кейном, предлагал разнообразный выбор блюд, старые, хорошо выдержанные вина и, разумеется, высокие цены. Лоск прекрасно отглаженного и накрахмаленного столового белья, серебро и хрусталь, мягкий, приглушенный свет свечей — все это, казалось, создавало совершенный фон для негромких разговоров: последние книжные новинки, выставки и театральные постановки обсуждали здесь не менее часто, чем проблемы международной безопасности, скачки цен на недвижимость и положение дел в Красном Кресте.
Однако в разговорах большинства людей, посещавших рестораны подобного типа, и книги, и произведения искусства, и театральные постановки были таким же бизнесом, как и все остальное.
— И все-таки ты часто бываешь в Лос-Анджеле — спросила Шелли, открывая меню.
Кейн быстро посмотрел на нее, но на этот раз она не полезла в сумку за блокнотом и ручкой. «Ну, хоть на этом спасибо, — мрачно подумал он. — Если только увижу здесь этот дурацкий блокнот, то подожгу его. Вот возьму и спалю на свечке — я за себя не ручаюсь…»
Уже давно ничто не приводило Ремингтона в такую ярость, как этот стиль поведения, выбранный Шелли, — она, видите ли, пытается скрыть свои чувства за этим непроницаемым фасадом, за имиджем деловой женщины. Нет, достань она еще раз свой блокнот — и конец его выдержке!
— Я живу в Лос-Анджелесе так часто, как могу себе это позволить, — ответил он.
— И что же, город тебе нравится?
Кейн почувствовал, что, быть может, не все еще потеряно. По самому тону ее вопроса он понял, что Шелли и впрямь интересно узнать о его отношениях с Лос-Анджелесом. Во всяком случае, это был уже не тот нейтрально-холодный голос, которым она старалась говорить с ним с той самой минуты, когда узнала, что ему приходится много путешествовать.
Он едва заметно улыбнулся, и кончики его усов чуть задрожали.
— Да, нравится, — просто ответил он. — Хотя это, наверное, звучит не очень современно.
Шелли не удержалась и улыбнулась в ответ. В конце концов, в наши дни услышать от кого-то, что ему нравится Лос-Анджелес, это и впрямь довольно необычно. Напротив, при первой же возможности открыто заявлять о своей к нему ненависти — это все больше становилось своего рода правилом хорошего тона, показателем принадлежности к «сливкам общества». Все, кто старался следовать моде, ругали город при первой же возможности, тем не менее никуда из него не уезжая.
«Однако такому человеку, как Кейн Ремингтон, по всей видимости, глубоко наплевать, модно это или нет, дорого или дешево, престижно или не очень», — подумала Шелли. Она-то прекрасно помнила, как в самом начале их знакомства он обозвал ее старой девой, квалифицировал Шелли как «Женщину, не способную удержать рядом мужчину»…
Да, временами Ремингтон бывал довольно грубым. И остроумным. Метким…
— И что же тебе так нравится в Лос-Анджелесе? — спросила она.
— Чувство свободы. Современные технологии. Классные рестораны. Книжные магазины. Океан. Бесконечные потоки машин…
— А что в этом городе тебе не нравится?
— Да в общем-то тоже, что и всем остальным. Пробки на дорогах, особенно если я куда-то спешу, серый смог — это в те моменты, когда мне так не хватает горных вершин… Люди, если а хочу остаться один. И шум, когда так хочется тишины…
— И тогда ты уезжаешь. Убегаешь… — Реплика Шелли прозвучала скорее как обвинение, чем вопрос.
— Некоторые люди убегают, всю жизнь оставаясь на одном и том же месте, — спокойно; глядя ей прямо в глаза, ответил Кейн. — И это называется «прятаться»…
— Может, и так, — прервала его Шелли. — Но я-то работаю не на некоторых людей, сейчас я работаю конкретно на тебя. И ты убегаешь обычным способом.
Тут она, услышав звук собственного голоса, поняла, что говорит с ним отнюдь не в деловом тоне.
— Прости, — поспешила она извиниться, улыбаясь лучшей из всех своих профессиональных улыбок. — Я, наверное, неудачно выразилась. В конце концов, всем людям необходимо в жизни разнообразие. И говорят, мужчинам гораздо больше, чем женщинам.
С этими словами она отложила в сторонку меню и снова достала из сумочки кожаный блокнот.
Кейн с трудом сумел взять себя в руки.
В наступившей тишине щелчок золотой ручки Шелли раздался особенно отчетливо.
Кейн скрипнул зубами и прикусил нижнюю губу.
— Что это ты там делаешь, а? — обратился он к ней обманчиво спокойным, тихим голосом, скрывающим, однако, всю его холодную ярость.
— Делаю записи о твоих вкусах и пристрастиях, — ответила, не поднимая головы, Шелли. — Что ты любишь, чего не любишь… Потом, когда я буду пересматривать свои каталоги, эти записи мне очень помогут…
— Понимаю. — И на сей раз в его голосе уже явно звучала настоящая ярость. — Думаю, здесь и впрямь есть над чем поработать. Я, видишь ли, терпеть не могу кожаные блокноты и тонкие золотые ручки. Особенно те, которые вот так щелкают!
Рука Шелли так и замерла на бумаге. Медленно подняв. голову, Шелли удивленно посмотрела на Кейна широко раскрытыми от изумления карими глазами, — сейчас, когда в них отражались огоньки свечного пламени, они казались золотистыми. Осторожно, спокойно она закрыла блокнот и спрятала его вместе с ручкой в сумочку.
— Возможно, — спокойно сказала она, — я вовсе не тот человек, который нужен тебе для того, чтобы обустроить и очеловечить твой дом.
Кейн хрипло рассмеялся. «Не тот человек, который иужен?» Он почувствовал, что сейчас, именно в этот момент, она была нужна ему до боли. Просто-таки до физической боли. Однако, разумеется, вслух он этого не сказал. Ремингтон вовсе не хотел, чтобы Шелли, многозначительно ему улыбнувшись, не задумываясь больше ни на мгновение, встала из-за стола и ушла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116