– Если я ошиблась, то гадать дальше бесполезно.
Трэвис заметил ее злость. Он и сам испытывал что-то похожее на ярость животного, которое жаждет воды, а когда наконец находит ее, обнаруживает, что она отравлена.
Кэт снова задрожала. Вечернее тепло уже растаяло в ночи так же, как и краски дня.
– Наверное, ты не знаешь и названия судна, – холодно заметил Трэвис.
– Мой объектив, конечно, очень мощный, но даже он не позволяет прочитать название на расстоянии полумили против солнца.
Трэвис пристально смотрел ей в глаза. Он страстно хотел поверить Кэт, но боялся снова ошибиться. Цена такой ошибки казалась ему непомерно высокой.
Нельзя же так рисковать только потому, что неверно истолковал намерения женщины!
Серые глаза Кэт холодно наблюдали за Трэвисом. Постепенно его лицо смягчилось, и тиски на ее запястье разжались. Кончики пальцев Трэвиса теперь перемещались по коже Кэт, как крылья бабочки, Кэт затрепетала от этих нежных прикосновений. Ей показалось, что ни один мужчина никогда по-настоящему не ласкал ее.
– Если бы это судно было твоим, – тихо сказал Трэвис, – то как бы ты назвала его?
– “Свобода”.
– Неужели твой мир – тюрьма, Кэт?
– Не всегда, но следующие несколько месяцев, наверное, будут тяжелыми для меня.
Трэвис вытащил ключ из мокрого кармана своих шорт и отпер дверь белого дома.
– Расскажешь мне об этом, пока я займусь твоей ногой.
Не ожидая ответа, Трэвис подхватил фотооборудование и жестом пригласил Кэт войти.
Она колебалась только мгновение. Его перемены настроения, конечно, внушали беспокойство, но, в сущности, они ничуть не хуже ее безрассудной увлеченности фотографией и не страшнее лепета о свободе и олицетворении красоты.
Войдя, Кэт почувствовала больной ногой холод неглазурованной керамической плитки в прихожей.
Когда они с Трэвисом оказались в роскошном холле, под ногами заскрипел песок. Кэт посмотрела на свои испачканные в песке ноги, потом перевела взгляд на бледно-розовый ковер, лежащий за белой мраморной плиткой.
– Мы испортим твой ковер, – сказала она.
– Возможно. Но Линда заверила меня, что мне не удастся причинить дому больший ущерб, чем это уже сделали гости на ее вечеринках. В лучшем случае удастся это повторить.
Кэт сразу заметила обилие розового цвета, но на ее взгляд, все в доме выглядело безупречно.
–Ты уверен?
– Конечно. Ты не бывала на вечеринках у моей кузины?
– Нет, я живу по соседству только шесть месяцев, но про вечеринки… гм… мм… твоей кузины в Лагуне ходят легенды.
– Представляю себе. Но поскольку моя кузина уже шесть месяцев в Лондоне, сейчас здесь, по-видимому, довольно тихо.
Трэвис заметил, что Кэт насмешливо улыбнулась при его упоминании о кузине, но ничего не сказал.
Кэт осматривала гостиную со стеклянными стенами, роскошными коврами, современными хрустальными скульптурами, зеркалами и великолепными розовыми замшевыми диванами.
Поняв, что Трэвис наблюдает за ней, она спросила:
– Ты опять подумал о ковре?
– К черту ковер. Линда и в самом деле моя кузина, дочь сестры моей матери.
– Предположим, что так. Ведь тебе незачем обманывать меня, как и мне тебя.
– Неужели ты думаешь, что мужчины и женщины никогда не обманывают друг друга?
– Мужчины не обманывают.
Трэвис улыбнулся.
– Полагаю, твое представление о мужчинах мало изменилось с возрастом.
– Совсем не изменилось. – Кэт посмотрела на свою ногу. – Может, принесешь сюда какой-нибудь дезинфицирующий раствор? Моя кровь не украсит этот розовый ковер.
– Нет проблем.
Трэвис отодвинул в сторону фотооборудование, подхватил Кэт на руки и понес через комнату.
Стеклянные двери плавно открылись, представив взору внутренний садик. Среди зелени и скрытых светильников стояла горячая ванна. Над ней поднимался пар.
Кэт ждала, что Трэвис предложит ей снять мокрую и перепачканную в песке одежду.
– У тебя, наверное, есть и определенное представление о настоящей женщине? – Он опустил Кэт на широкий край ванны.
Поскольку она предполагала услышать совсем другое, этот вопрос неожиданно всколыхнул в ней тяжелые воспоминания.
Билли весьма низко оценивал ее женственность. А потом он очень разочаровался в Кэт и решил основать свою династию.
– Нет, никакого особенного представления. Женщина должна быть честной, сердечной, умной, терпеливой, то есть обладать обычными качествами.
– Обычными? – Светло-каштановые брови Трэвиса взлетели вверх. – Обычные качества – это размер бюста, талии и бедер.
– Которые, – добавила она, – неизменно отражают ай-кью <Коэффициент умственного развития> мальчика, проводящего эти измерения.
Трэвис улыбнулся.
– Неужели ты такая умная маленькая кошечка?
– Возможно, но это сейчас называют пережитком.
Трэвис снял свою мокрую футболку и отбросил в сторону. Волосы на его груди блестели от влаги. Кэт решила, что сейчас он снимет шорты, но Трэвис не сделал этого. Он просто скользнул в ванну и потянул женщину за собой, так и не намекнув, что им будет вольготнее без одежды.
Окунувшись в теплую воду, Кэт застонала от удовольствия.
– Оказывается, я ужасно замерзла, – призналась она.
– Так значит, этот необычный синеватый тон у тебя на губах вовсе не губная помада?
Улыбнувшись, Кэт откинула косу, опустилась на скамеечку, которая огибала ванну изнутри, и положила голову на край ванны. Закрыв глаза, она дала вожделенный отдых телу, онемевшему от напряжения и усталости. Все это накапливалось с тех пор, как близнецам отказали в субсидиях, кредитах или стипендиях, позволивших бы им учиться в медицинском институте.
Кэт все это уладила, хотя дорогая мамочка постоянно опустошала ее банковский счет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83