Даже когда моется, ей никто не прислуживает.— Во время мытья…Доминик улыбнулся, с наслаждением вспоминая купание со своей глендруидской вещуньей, которая любила воду даже, пожалуй, больше, чем сарацинские султаны, в чьих дворцах не умолкая журчали фонтаны.— Как слащаво ты улыбаешься, — заметил Саймон с неприязнью и любопытством.Любопытство победило.— Это ты так приручал своего соколенка? — продолжал он. — Ты, наверное, схватил ее, когда она намочила перышки в воде и не смогла взлететь?Доминик тихонько рассмеялся.Саймон ожидал ответа с плохо скрываемым нетерпением.— Я очень осторожно приручал своего соколенка, — произнес наконец Доминик, — будь то во время купания, в лесу или в спальне.Саймон посмотрел на Мэг — ее волосы горели золотым огнем, колдовские изумрудно-зеленые глаза живо блестели, когда она говорила с Эмбер.— Ты покорил ее своенравное сердечко с помощью этих золотых пут? — спросил он.— Нет.— Так ты колотил ее, что ли?Доминик отрицательно покачал головой.— Да, — заметил Саймон, — мне тоже никогда не нравилось силой побеждать слабых.— Вот и славно. Смею тебя заверить, слабые тоже не стали бы с тобой так поступать.Саймон громко расхохотался. Смех его был таким заразительным, что Ариана подняла голову от почти опустевшей тарелки. Дымчатые глаза девушки вспыхнули аметистовым огнем прежде, чем она снова потупилась.— Она смотрит только на тебя, — заметил Доминик.— Что ты сказал?— Я говорю про твою жену. Кто бы ни был в комнате, она видит только тебя.— Погоди, вот явится ее ненаглядный, тогда увидишь, — ядовито возразил ему брат.— Эрик?— Да, — коротко ответил Саймон.Доминик покачал головой:— Ничего-то ты не понимаешь. Ты и есть свет ее очей — ты, а не Эрик.— Ну да, конечно, что ж тут непонятного — поэтому она и пыталась пронзить мне сердце кинжалом.Доминик пожал плечами, но заметил:— Завоюй ее доверие, и она будет так же яростно сражаться на твоей стороне.— Звучит заманчиво.Чарующие звуки арфы полились с дальнего конца стола, где сидела Ариана. Девушка играла что-то очень мелодичное. Это не было похоже на песню, но арфа пела о вихре чувств и страстей, бушующих в холодной темной чаще вдали от теплой весны, превращающей тени в свет.Немного погодя музыкальная фраза повторилась. И вдруг послышался тонкий свист, он вплелся в мелодию, дополняя и повторяя ее.Красота вдруг раздавшихся звуков отозвалась серебром в душе Арианы. Она обернулась, чтобы узнать, кто вторит ее арфе.И поняла, что это… Саймон.Руки Арианы неожиданно безвольно упали на колени.— Играй же, соловушка, — сказал Саймон. — Или тебе мешает мой свист?— Мешает? — Ариана глубоко вздохнула. — Нет. Это было так красиво!Глаза Саймона широко раскрылись, затем сузились, и в них полыхнул уже знакомый огонь, как это всегда бывало у него рядом с Арианой.Или даже когда он просто думал о ней.Внезапно Саймон встал, снял с шеи Его величество Лентяя и посадил недовольно упирающегося кота у теплого очага.— Пойду проверю, не разучился ли мой Скайленс летать, — пробормотал он себе под нос.Он взял рукавицу, шагнул к жердочке у стены и снял с нее своего сокола.— Ты не подождешь остальных? — спросил его Доминик.— Я не король, и мне не нужна свита, — нетерпеливо ответил Саймон.— Возьми с собой хотя бы оруженосца — ты же видишь, что ему не терпится подышать свежим воздухом среди топей и болотных кочек.Саймон поискал глазами Эдварда, но его взгляд случайно упал на Ариану, которая смотрела на сокола как зачарованная.Саймон быстро подошел к своей супруге. Сокол у него на руке стремительной грацией напоминал своего хозяина.— Может, ты хочешь поохотиться со мной? — спросил муж жену. — Сокольничий говорит, что к западу от Стоунринга видели стаю жирных куропаток.— Поохотиться? О, конечно! — воскликнула Ариана, вскакивая на ноги. — Мне так скучно сидеть взаперти.— Эдвард! — крикнул Саймон, не отводя взгляд от жены. — Вели оседлать лошадей. Мы с леди Арианой едем на охоту.— Вдвоем сэр?— Да, вдвоем. Глава 11 Когда Кассандра спустя некоторое время после отъезда Саймона и Арианы зашла в зал, за огромным столом сидел только Доминик. Перед ним лежал древний латинский манускрипт, который он внимательно изучал, полностью поглощенный своим занятием.Кассандра с удивлением и видимым интересом посмотрела на сурового воина, склонившегося над древними текстами — редко кто мог прочесть латинские письмена. Колдунья в свое время довольно долго обучала этому Эмбер и Эрика: у Посвященных хранилось богатое собрание таких манускриптов, требующих перевода.У Кассандры мелькнула мысль, что Доминика, пожалуй, можно было бы обучить языку древних рун, поскольку Эмбер была сейчас слишком занята своими обязанностями хозяйки Стоунринга и у нее совсем не оставалось времени на переводы.Доминик отрывисто кивнул сам себе головой, будто придя к какому-то внутреннему решению. Не поднимая головы, он перевернул страничку манускрипта, осторожно, с оттенком благоговения поддерживая пергамент.— Доброе утро, лорд Доминик, — вежливо произнесла Кассандра. — Не видели ли вы Эрика?Доминик поднял глаза на вошедшую.— Доброе утро, Посвященная. Я думал, Эрик с тобой. Его не было за завтраком.— Он ничего не говорил тебе о своем возвращении в Сихоум?— Вчера на охоте он вскользь упоминал о том, что собирается осмотреть внутренние постройки своего замка, прежде чем наступят холода. Он беспокоится, что в этом году первый снег выпадет рано и долго не растает — утки рано прилетели в Висперинфен.— Да, он говорил мне.Кассандра стояла неподвижно, как бы прислушиваясь к своему внутреннему голосу, затем тяжело вздохнула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116