прошло немало времени, прежде чем он понял, что в пещере есть яма.
Тут ее голова показалась над ямой; Роуз посмотрела на Дункана:
– Сломаны кости – по меньшей мере рука, а может быть, и еще что-то. Он без сознания.
Дункан кивнул:
– Это не важно – мы должны вытащить его. Вы можете это сделать?
Роуз снова исчезла и появилась, держа на руках маленькое скрюченное тельце.
– Вот.
На это потребовались серьезные усилия – она старалась поднять Пити, лежавшего на ее руках мертвым грузом, как можно выше; Дункан, наклоняясь как можно ниже, тянул руки и старался крепко ухватить ребенка. Наконец ему удалось это сделать. Пятясь, Дункан через пару секунд выбрался из ловушки, в которую протиснулся с большим трудом.
– Не нужно, – сказал он Роуз, увидев, что она положила обе руки на выступ ямы. – Подождите же, черт возьми.
Он передал Пити на попечение Джема, осторожно положив его на землю, а потом вернулся и увидел, что Роуз безуспешно пытается выбраться из ямы.
– Давайте руки.
Она послушалась. Поднять ее и вытащить было для него минутным делом; куртка, разумеется, была непоправимо испорчена, но она послужила доброму делу.
Вернувшись к мальчикам, Дункан велел Роуз выйти наружу, потом пошел Джем, потом Дункан передал Роуз через отверстие пещеры Пити и вышел сам.
Разорвав на полосы нижнюю юбку Роуз, они соорудили что-то вроде лубка для сломанной руки Пити. Потом принялись за трудное дело – нужно было подняться на верх утеса, Роуз вела Джема, а Дункан нес Пити. Роуз настояла на том, чтобы Дункан шел первым; он попытался возражать, но она отказалась уступить. Когда они добрались до лошадей, уже сгустились сумерки; обратно ехали долго, вынужденные двигаться медленно, постепенно совсем стемнело; Роуз держала перед собой Джема, а Дункан вез Пити – к счастью, все еще остававшегося без сознания. Наконец они подъехали к ферме Суинсона.
Семья не пошла на праздник к озеру; они лихорадочно обыскивали каждый ручей, каждое поле, каждый стог сена. К воротам подбежала, простирая руки, Мег Суинсон, мать мальчуганов.
– Ах, слава Богу! – воскликнула она, но, заметив, как неподвижно лежит Пити, изменилась в лице.
Дункан быстро все объяснил; потом Роуз остановилась рядом и спустила на землю Джема. Мег бросилась к нему и обняла так крепко, что у него косточки захрустели; Дуг Суинсон, отец мальчиков, осторожно принял Пити из рук Дункана. Роуз быстро успокоила его и обрадовалась, увидев бабушку мальчиков Марту, которая стояла в дверях дома и, щурясь, смотрела на них.
Суинсоны торопливо скрылись в доме со своими заблудшими овечками; Малакай, брат Дуга, кивнул Роуз и Дункану.
– Уж и не знаю, сможем ли мы когда отблагодарить вас, милорд, мисс Роуз. Но если желаете выпить пинту эля и закусить лепешками, прежде чем пуститесь в обратный путь, мы будем горды предложить это вам.
С самого ленча они ничего не ели; Дункан искоса посмотрел на Роуз, которая соскользнула с лошади на землю.
– Мне только стаканчик, Малакай, но я уверена, что милорд выпьет целый кувшин.
Они сидели на скамье подле дома, прислонившись спинами к стене, и пили эль, глаза блуждали по долине, простирающейся перед ними, по пространству, состоящему из темных, но еще не совсем черных теней. В свете восходящей луны озеро казалось гладкой грифельной доской.
Позади них, в коттедже, суетились и волновались Суинсоны; Пити пришел в себя.
– Как вы думаете, он поправится? – спросил Дункан. Роуз на миг прислонилась к нему плечом.
– Старая Марта Суинсон знает, что говорит, и если она говорит, что Пити поправится, так оно и будет.
Медленно наступила ночь; глубокая тишина окутала их; тишина эта не была пустой – она была наполнена теплом общего достижения, гармонией общей, успешно достигнутой цели. Ни один не шевелился; ни одному не нужен был свет, чтобы понять, что чувствует другой.
И в это выключенное из времени мгновение Дункан наконец понял, что значит для него Роуз. Она была ужасом и восторгом, раздражением и наслаждением – шипом в теле, и этот шип превратился в цветущую розу. Его Роуз. Она всегда была ему парой, и это получалось у нее без всяких усилий, совершенно инстинктивно, так что не заметить это было очень легко. Но когда она сидела рядом с ним, его жизнь становилась полной, совершенной, более богатой – и ему не хотелось, чтобы наступил такой день, когда ее не будет рядом.
Ночные тени сгустились, а они все сидели, спокойно наслаждаясь обоюдным удовлетворением, и никому не хотелось разрушать очарование, волшебство этого совершенного согласия.
На берегу озера, ближе к мосту, загорелся факел; потом начал разгораться костер. Начался праздник Ивановой ночи.
Потом в доме раздался пронзительный вопль; минуту спустя появился Дуг Суинсон.
– Слава Богу, но кажется, с ним все в порядке. – Он радостно улыбнулся. – Две косточки сломаны, сказала ма, но переломы простые, и она уже вправила их. Он сейчас выпьет ее сонного зелья и проспит всю ночь. Вы его спасли.
Дункан пожал плечами и встал.
– Большая удача, что мы оказались там. – Он допил эль. Роуз с улыбкой отдала Дугу свой пустой стакан.
– Передайте Мег, что ее лепешки, как всегда, восхитительны и эль ничуть не хуже. Надеюсь, у вас будет время прийти на праздник. – И, усевшись в седло, она кивнула в сторону костра, который к этому времени превратился в яростное пламя, вздымающееся в ночь.
– Ну конечно. – Дуг посмотрел на нее и на Дункана. – Но сдается мне, это вам следовало бы постоять у костра.
Дункан рассмеялся и сел в седло; Роуз тоже рассмеялась, но не так искренне.
– Доброй ночи, Дуг. – И, помахав рукой, она вывела свою лошадку за ворота;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31