Если бы это была другая женщина, а не Хелена, он бы понял, что происходит, но он столько лет был ее тенью и знал: она была холодной и неприступной. И никогда не позволяла мужчинам вольности.
Но что же тогда происходит в погруженной в тишину библиотеке?
Возможно, она опять демонстрирует высокомерную холодность — только до этого он и смог додуматься. А англичане — они такие непредсказуемые. Они ведут себя гораздо легкомысленнее в некоторых обстоятельствах, чем французы и, однако, бывают весьма непреклонны, когда речь заходит об их интересах. Вот и попробуй догадайся, что же там происходит. В их поведении нет никакой логики.
Тихое бормотание донеслось до него, и Луи быстро приложил ухо к щели и стал ждать возобновления разговора.
Хелена горела в огне, и ей казалось, что языки пламени лижут ее кожу. Откинув голову назад и вцепившись пальцами в плечи Себастьяна, она задыхалась оттого, что губы его скользили по ее лицу.
Неожиданно она почувствовала, как он прижался губами к голубой жилке, бешено бьющейся на ее шее. Он целовал ее, ласкал, и Хелена задрожала в его руках.
Стон удовлетворения сорвался с его губ. Его руки легли ей на талию, мяли ее, давая почувствовать их силу, затем двинулись вверх к ее груди. Она резко развернулась и впилась в его губы, когда он нежно начал обводить пальцами ее соски, твердые и гладкие, как галька. Она с трудом дышала и неистово целовала его.
— Тсс. — Он оторвался от нее и посмотрел вниз.
Она тоже опустила глаза и испытала потрясение, увидев, куда направились его длинные пальцы.
Ее дыхание застряло в горле. Крошечная часть ее естества кричала в протесте, но она отмахнулась от нее, заперла на замок — ей не хотелось его останавливать. Он сказал, что все ей покажет. Она хотела видеть, знать и чувствовать все это — все, что он собирался ей показать.
Ей нужно было знать, нужно было почувствовать, насколько это трудно, насколько опасно. До того, как она согласится принадлежать ему.
Ее груди набухли и распирали лиф.
Она помогла ему спустить с плеч шелк, судорожно дыша, все ниже и ниже, пока груди не оказались на свободе. Эта свобода стала для нее облегчением, особенно когда он спустил платье до самой талии.
Она посмотрела на него, но его взгляд был устремлен на ее груди. Он поднял руку и провел по ним пальцами.
Вверх-вниз, вокруг, между, не дотрагиваясь до сосков, пока она не взмолилась:
— Потрогай меня.
Взяв его руку, приложила ее к пылающим соскам. Он зажал их пальцами, сначала осторожно, затем все крепче и крепче, пока она не застонала.
Потом он поцеловал ее, глубоко, гораздо глубже, чем раньше, — или ей это показалось? Словно вознамерился вобрать ее в себя целиком, словно их прежние поцелуи были прелюдией к более тесной близости.
Голова у нее кружилась. Комната наполнилась ее стонами.
Распрямив спину и откинув голову, она ловила ртом воздух, стараясь не потерять сознание: ее разум давно отключился.
Он торжествовал: она сама побуждала его к дальнейшим действиям.
Она готова была поклясться, что потеряла сознание, пусть на секунду, потому что провалилась в черную дыру. Но он извлек ее оттуда в мир живых, где правили чувства, утонченные и захватывающие.
Она хотела видеть и открыла глаза; она была благодарна ему и позволяла себя целовать, ласкать и делать все, что он захочет, для их общего удовлетворения. Не имея опыта, она могла бы попасться в ловушку к опытному мужчине, но этого не произошло. Он был требовательным, но щедрым, и все, что они делали, они делали вместе. Он не подавлял ее, хотя, конечно, мог бы это сделать. Он был терпелив и подбадривал ее, давая ей возможность себя проявить. Шелк тоги скрывал от нее его тело, и это выводило ее из себя.
Но прежде чем она выдвинула свои требования, он крепко поцеловал ее, приподнял и посадил на одно колено. Его руки держали ее груди, губы прижались к губам.
Их поцелуи были горячими и раньше, а сейчас их можно было назвать раскаленными. Их раскаляло желание, страсть, все те примитивные эмоции, которых она никогда не испытывала раньше. Она торжествовала.
Удивленная, она внезапно услышала его тихое бормотание и почувствовала, как его рука скользнула по ее голому животу, откинув складки шелка, и спустилась ниже. Почему она ничего не сделала, а только прильнула к нему, когда его пальцы погладили завитки волос между ее бедрами и скользнули дальше? Раздвинув ее ноги, он осторожно пробрался внутрь.
Она вообще перестала дышать. Перестала соображать. Но даже сейчас она верила ему. Содрогаясь от невероятных ощущений, она позволила ему запустить один палец в ее теплую глубину и услышала его прерывистое дыхание. И это было ее желание, которое пробудила его воля. Он господствовал — она подчинялась, но все обстояло не так просто, как могло показаться. Она подчинялась, потому что он отдавал ей себя. Справедливый обмен.
Глотнув воздуха, она прижалась губами к его губам. Страсть — примитивная, необузданная — свободно переходила от одного к другому. Она поглощала их, и они с наслаждением погрузились в этот сладкий омут.
Страсть сжигала ее тело и рвалась наружу. Его язык повторил игру его пальцев. Крик застрял в ее горле, и она прервала поцелуй.
Он снова привлек ее к себе, выпил устами ее крик. Страсть взорвалась, сотрясла ее тело, разлилась по жилам, взбудоражила нервы, затуманила сознание и погрузила ее в мир блаженства.
Луи с ужасом наблюдал эту картину через приоткрытую дверь, зажав рукой рот, чтобы не выдать себя. Он не мог поверить в то, что слышал своими ушами. Не мог поверить в то, что ему удалось разглядеть.
Если Сент-Ивз добился сегодня всего, чего хотел, пригласит ли он Хелену в свой загородный дом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79