— И это повторялось в наших отношениях. Вы помогали мне, и я принимала вашу поддержку. Потому что вы такой сильный и глупо было бы отказываться от такого союзника… И еще потому, что вы тоже заинтересованы в результате поисков.
Голос вдруг изменил ей, предательски дрогнул, и девушка замолчала. Трентем подошел совсем близко, взял ее руку в свою и принялся осторожно поглаживать ладонь. Теплая волна поднялась внутри и принесла успокоение, достаточное, чтобы она смогла восстановить самоконтроль. Потом он нежно привлек ее к себе и, глядя в голубые глаза, сказал:
— Перестаньте сопротивляться мне. — Голос его звучал хрипловато, так много в нем было чувства. — И перестаньте сопротивляться себе.
Леонора приникла к нему, оперлась на его твердое, надежное тело.
— Я стараюсь, — прошептала она. — Я смогу… Но не так быстро, не сегодня.
Само собой, он дал ей время. Это противоречило его желаниям, но раз это поможет ей — он подождет. Леонора проводила дни за изучением журналов Седрика. Она разбирала выцветшие строчки, надеясь наткнуться на упоминание о какой-нибудь секретной формуле, о важной работе, проводимой совместно с Каррадерсом. Она обнаружила, что кузен вел записи не в хронологическом порядке. В понедельник он мог писать в одном журнале, во вторник — в другом, а в среду вернуться к первому или заполнять третий. Какая-то система у него, конечно, была, но какая?
Вечера проходили в блеске и суете многочисленных балов и празднеств. И Тристан всегда был рядом, не стараясь скрыть внимание, которое оказывает ей. Нашлось нескользко храбрых женщин, которые пробовали завладеть им — кто ради себя, кто ради дочерей, — но всех он очень быстро и решительно поставил на место. Так решительно, что матроны перестали донимать его, и все принялись шушукаться и гадать, когда же свадьба.
В тот вечер весь свет собрался на балу у леди Корт. Тристан и Леонора прогуливались по ярко освещенному залу в ожидании танцев, и она рассказывала ему про журналы Седрика.
— Там должно что-то быть, — уверенно сказал Тристан. — Работы вашего кузена — единственное, чем можно объяснить такой интерес к дому номер четырнадцать. И ту решительность, с которой действовал Маунтфорд.
— Вы узнали что-то новое? — с надеждой спросила Леонора.
— Немного. Маунтфорд — настоящего имени я не смог пока установить — по-прежнему находится в городе. Его видели, но негодяй все время переезжает с места на место и прячется, так что поймать его пока не удается.
— А что в Йоркшире?
— Меньше, чем хотелось бы. По записям юристов мы узнали имя наследника Каррадерса: им стал некто Джонатан Мартинбери. Он служит клерком в какой-то адвокатской конторе в Йорке. Он поговаривал о своем желании съездить в Лондон по делам. Похоже, что молодой человек получил ваше письмо, которое ему переслал поверенный из Харрогита. Это и определило его дальнейшие планы. Через два дня после получения письма он отбыл в Лондон на почтовом дилижансе. Но я пока не смог его разыскать.
— Это очень странно. — Леонора хмурилась. — Подумайте сами: если мое письмо заставило его ускорить отъезд, то почему он не попытался дать о себе знать? Не пришел, не написал?
— Согласен с вами, это выглядит необычно. Но возможно и другое объяснение: он собирался в Лондон уже некоторое время назад и, может быть, решил начать с собственных дел… или удовольствий.
— Вы правы, — кивнула Леонора.
На этом разговор о делах закончился: начались танцы. Последние дни танцы были единственной возможностью прикоснуться друг к: другу, взглянуть в глаза, ощутить волнение от близости. Тристан, уважая желание Леоноры, не искал большего. А она не смела попросить — раз сама пожелала получить время на раздумье. Время от времени она встречала взгляд его потемневших глаз и видела там чувственный голод. И то же чувство сжигало ее. Но он молчал, не торопя и не требуя.
Леонора поднялась в свою спальню, забралась под теплое одеяло и свернулась калачиком. Надо наконец что-то решить, сказала она себе. Надо просто посмотреть на возможности и сделать выбор. Возможность первая — принять Тристана таким, какой он есть, и все, что он предлагает. Или жить без него.
Девушка вздохнула. Выбирать-то оказалось не из чего. Что за жизнь ждет ее без Трентема? Страшно даже представить… Она поглубже зарылась в подушку, улыбаясь себе и своему будущему и краем уха прислушиваясь к привычному шуму за дверью. Вот Генриетта засопела, вскочила, и когти ее зацокали по полу, когда она потрусила куда-то. Похоже, в сторону лестницы.
Теперь Леонора была уверена в своем решении, и радость наполнила сердце, словно только что была выиграна важная битва — у прошлого, у себя самой. И победа открыла ей дорогу вперед, туда, где не будет одиночества. На сердце стало легко, так легко, что слезы чуть не полились из глаз. Но она не успела расплакаться: представила, как она сообщит новость Тристану и что он скажет… Интересно, что он скажет? Леонора улыбалась в темноте. Захваченная своими мыслями, она позабыла о времени.
Но в какой-то момент сквозь розовый туман счастья пробралась тревожная мысль: почему не слышно Генриетту? Она ушла… некоторое время назад. В этом не было ничего странного: овчарка частенько бродила по дому ночью — то ли обходя охраняемую территорию, то ли чтобы размяться. Но всегда возвращалась довольно быстро на свое излюбленное место, на пост номер один — коврик у двери в спальню Леоноры. Однако теперь ее там не было.
Девушка убедилась в этом, когда закуталась в халат и открыла дверь. Собака исчезла.
Поплотнее запахнувшись в халат, девушка пошла по коридору к лестнице, слабо освещенной ночной лампой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119