Должно быть, осмотр новой мебели — это как раз то, что нужно, чтобы женщина смогла обрести душевное равновесие.
— Как вам угодно. — И лорд распахнул ворота дома номер двенадцать.
Пока она будет рассматривать мебель, он, может быть, изобретет какой-нибудь способ защитить несносную девицу. Раз нельзя сделать то, что хочется: запереть ее в его собственном доме.
Он отпер парадную дверь своим ключом, пропустил девушку в дом и вдруг спросил: — А где ваша собака?
— Слуга повел ее в парк на прогулку. Сама я с ней не справляюсь.
Да, казалось бы, чего еще желать, имея такого стража, как Генриетта. Но если в саду она была незаменима, то на улице сильная собака могла и не послушать хрупкую леди, а потому превращалась из защитницы в источник дополнительной угрозы.
Леонора пошла к лестнице, погруженный в мрачные мысли Тристан следовал за ней. Сзади раздалось негромкое покашливание, и, обернувшись, они увидели Биггса. Он отсалютовал и бодро доложил:
— Я на посту, милорд.
— Спасибо, Биггс. Мы с мисс Карлинг посмотрим мебель, и я сам запру дверь. Идите на пост.
Биггс поклонился Леоноре, еще раз отсалютовал хозяину и удалился в сторону кухни, откуда вкусно пахло пирогом.
Девушка пошла вверх по лестнице. Она ступала довольно уверенно, но, дойдя до второго этажа, остановилась и с трудом перевела дыхание. Тристан быстро распахнул дверь ближайшей спальни и подвел ее к креслу у окна:
— Садитесь. Вам нужно передохнуть.
— Не бойтесь, я не упаду в обморок.
Лорд внимательно разглядывал девушку. Она действительно слегка порозовела, но в ней чувствовалась напряженность.
— Посидите и посмотрите кругом. Эту мебель вы тоже еще не видели. Я обойду другие комнаты и вернусь. И вы скажете, что думаете о моем вкусе.
Леонора кивнула и, прикрыв глаза, откинулась на спинку кресла. Поколебавшись секунду, он повернулся и вышел. Как только дверь за Трентемом закрылась, Леонора открыла глаза и принялась внимательно изучать комнату. Это была просторная спальня, и находилась она, судя по всему, прямо над библиотекой. Большое арочное окно выходило в сад позади дома. Днем здесь должно быть очень светло, но за окном наступил вечер и в комнате царил полумрак. Напротив кресла располагался камин. В нем Леонора разглядела готовые к растопке дрова. Подле камина стоял диванчик, а у другой стены располагался массивный гардероб темного дерева.
Из того же дерева была сделана и огромная кровать. Должно быть, все друзья Трентема такие же большие, как он, подумала девушка. По углам поистине королевского ложа поднимались резные столбы, поддерживающие балдахин красного шелка. На спинке и в изножье кровати повторялся орнамент, украшавший столбы. Толстый матрас мог бы удовлетворить самую нежную принцессу на горошине. И вообще, подумала девушка с уважением, в жизни не видела такой солидной и шикарной кровати.
Теперь она не могла отвести взор от этого ложа. Вот оно, подумала Леонора, идеальное место для ее грехопадения. Гораздо лучше, чем в зимнем саду. И что особенно удачно, никто не сможет им помешать: Гасторп уехал в Суррей, а Биггс в кухне и ничего не услышит. Она одобрительно взглянула на массивную дубовую дверь.
Недавнее приключение напугало ее, но не остудило желания. Напротив, ей казалось, что лишь в объятиях Трентема она сможет обрести безопасность и уверенность в себе.
Он нужен ей, чтобы обрести себя. Именно сейчас.
Вскоре Трентем вернулся. Когда он показался на пороге, Леонора попросила:
— Прикройте дверь, а то мне не видно тот комодик.
Он повиновался. Леонора окинула комод внимательным взглядом.
Тристан подошел и, остановившись перед ней, спросил:
— Каков же ваш приговор?
— Все просто идеально, — ответила она улыбаясь.
Ну что ж, раз возможность представилась, будем ею пользоваться. Она протянула ему руку, и Тристан легко поднял ее из кресла. Девушка осталась стоять перед ним — так близко, что ее грудь касалась его пиджака. Леонора подняла лицо, закинула руки ему на шею и поцеловала — жадно, страстно, приоткрыв губы, чтобы он ощутил ее голод. Он рывком прижал ее к себе, и они замерли, разжигая друг в друге пламя. Потом Леонора слегка отстранилась и, глядя на лорда из-под ресниц блестящими глазами, прошептала:
— Я хочу поблагодарить вас.
Голос ее звучал ниже, чем обычно, и это было необыкновенно волнующе. Тонкие пальчики развязали ленты, и плащ соскользнул на пол. Тело мужчины напряглось, казалось, слова упали не в уши, а куда-то глубоко, и он схватил ее и прижал так крепко, что больно стало от его твердого, горячего тела. Но когда он попытался поцеловать ее, Леонора отклонила голову и провела пальчиком по его губам. И он почувствовал, что она пытается прижаться еще плотнее, тело касалось его плоти, сводя с ума.
— Вы спасли меня.
Она все смотрела ему в глаза, потом ресницы сомкнулись, и, прошептав «благодарю вас», Леонора потянулась к его губам. Тристан целовал ее, впитывал сладкий мед прекрасных уст. Ему казалось, что это естественно и мило — то, что она захотела отблагодарить его таким образом. Глупо отказываться от того, что предлагают, особенно когда так долго жаждал этого.
Соприкосновение тел делало свое дело — пламя внутри разгоралось, оба словно плыли на теплых волнах. Тристан протянул руку к ее груди и вновь ощутил ее восхитительную упругость и округлость. Соски отвердели под его пальцами, и тогда он быстро и ловко развязал тесемки и теперь ласкал ее нежную кожу, чувствуя на ее губах судорожный вздох и зная, что она горит в том же пламени, что и он сам.
Осторожно запрокинув ее голову, он скользил губами по стройной, трогательно беззащитной шее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119