– Доктор Огаст, я – миссис Гринуэй. Миссис Мэдлин Гринуэй. Мы встречались. Вы помните… больницу с больными оспой? Пять лет назад?
Доктор не опустил пистолет, но мгновение спустя, когда он начал говорить, голос его звучал уже спокойнее. Казалось, он обрадовался.
– Я помню, миссис Гринуэй. Но чего вы от меня хотите? Почему вы меня преследуете?
– Я не одна, – после некоторого замешательства ответила Мэдлин.
– Я знаю, – грубо заметил он. – И чего вы с вашим компаньоном от меня хотите? У меня дела в больнице.
– Мы хотели отнять у вас несколько минут, чтобы кое-что спросить. Мы здесь не для того, чтобы причинить вам вред.
– Я повторю свой вопрос: кто это «мы»?
Терпения доктору Огасту явно не хватает. Колин глубоко вздохнул и медленно снял шляпу, прежде чем шаг-муть куличному фонарю.
Доктор Огаст пристально посмотрел на него, затем нахмурился, чтобы скрыть свое изумление. Потом на его лице появилась удивленная улыбка, к которой Колин начинал уже привыкать. Однако улыбка доктора не была такой льстивой, как улыбка Крокера или лакея Гарри. В ней сквозил оттенок цинизма.
– Боже мой, мистер Колин Эверси. Весь Лондон разыскивает вас.
Колин поклонился, опять его проклятая вежливость, хотя он не должен был позволять доктору, выпадать из поля его зрения.
Доктор не ответил ему поклоном и продолжал держать пистолет наготове. Пистолет Мэдлин лежал в кармане.
– Мы когда-нибудь встречались, доктор Огаст? – поинтересовался Колин.
– Официально – нет, мистер Эверси. Но я заплатил за место в зале суда, чтобы присутствовать на вашем судебном процессе. Я наблюдал вас на эшафоте из здания Центрального уголовного суда. Совсем недолго, конечно, поскольку вы сбежали. И потом я видел многочисленные интересные иллюстрации на плакатах. Ваш побег очень странный, – задумчиво размышлял доктор.
– Не могу согласиться, доктор Огаст.
– А я не могу понять, что… – Доктор замолчал и повернулся к Мэдлин Гринуэй: – С тех пор как мы с вами встречались, миссис Гринуэй, у вас совсем другая компания.
– Да.
– Как поживаете? – Тон доктора стал немного мягче, но грозные нотки из него не исчезли.
– Я в порядке, спасибо, доктор.
Это был достаточно точный ответ. Но Колин с трудом сдержал смех.
– Я рад, но…
– Доктор Огаст, простите, что перебиваю вас, но могу я поговорить с вами наедине? – вклинился в их разговор Колин. – Это срочно.
Доктор мялся в нерешительности.
– Как я уже сказал; у меня срочное дело в больнице. Чего вы от меня хотите? Вы ранены, мистер Эверси? Не представляю, что еще может убедить меня поговорить с вами. А если вы намерены заставить меня силой, то мне кажется, я стану героем, если начну прямо сейчас кричать ваше имя и привлеку внимание солдата или полицейского.
Улица не очень оживленная, но если доктор начнет кричать, то у них с Мэдлин Действительно будут проблемы.
– Четыре больших и два маленьких, доктор Огаст? – сказала Мэдлин холодно и решительно.
Ее слова явно произвели на доктора впечатление. Он вздрогнул, голова резко дернулась назад, словно его ударили.
– Что… что вы хотите? – От волнения у него охрип голос. – Вы не понимаете. Вы не можете понять.
– Доктор Огаст, – очень корректно и мягко начал Колин, – нам нужна только ваша помощь. Клянусь вам. Мы здесь не ради шантажа или вымогательства. Вчера кто-то пытался убить миссис Гринуэй, и я думаю, кто-то пытался добиться, чтобы меня повесили за убийство, которого я не совершал. Мы считаем, что вы можете помочь нам узнать правду. Это все, что я могу сказать, пока вы не согласитесь поговорить с нами наедине.
Доктор оглянулся, посмотрел через решетки красивого забора. Огромный больничный двор был пуст.
– А что меня ждет, если я скажу «нет»?
Вместо ответа Мэдлин медленно разблокировала свой пистолет.
Щелчок механизма, который превращает оружие из беспомощного в смертоносное, был красноречивее всяких слов.
Доктор не двигался. Его собственный пистолет по-прежнему был поднят, но он судорожно сглотнул, посмотрел на пистолет Мэдлин, потом на ее лицо, которое едва освещал свет фонаря, и увидел на нем выражение хладнокровной уверенности.
– Мы поговорим у меня в кабинете, – вздохнул он.
Доктор Огаст провел их через ворота к черному входу в больницу, по коридору они подошли к двери. Доктор открыл ее ключом, они вошли, и он снова ее запер. Пистолеты никто не убирал.
Колин наблюдал, как Мэдлин быстро осмотрела маленькую темную комнату, оценивая возможность выхода, запоминая детали: стол в центре, полки с баночками, заполненными чем-то непонятным, окно со ставнями. Мэдлин осмотрела его; окно открывалось на улицу, с легким ветерком сюда доносился запах реки. Мэдлин, плотно закрыла окно и прикрыла ставни. В комнату проникал тусклый свет уличных фонарей.
Колин остался стоить у двери по одну сторону стола, доктор Огаст – напротив. Его пистолет нацелен на Колина. Пистолет Мэдлин – на доктора.
– Полагаю, что вы, доктор Огаст, как любой человек в Лондоне, знаете подробности моей истории. Если коротко, то я уверен, что кто-то заплатил Хорасу Пилу, чтобы он исчез в ночь после моего ареста, гарантируя таким образом, что меня признают виновным. Мы считаем, что тот, кто заплатил Хорасу, потом заплатил миссис Гринуэй, чтобы спланировать мое спасение, и потом попытался ее убить. И на все это, похоже, шли деньги, добытые шантажом.
Слово «шантаж» буквально парализовало доктора, лишило его дара речи.
– Один общий друг дал мне понять, что кто-то, возможно, шантажировал и вас тоже, доктор Огаст.
Какое-то время доктор хранил молчание. Потом медленно повернулся к Мэдлин, прислонившейся к дальней стене комнаты с нацеленным на доктора пистолетом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87