Вытри подбородок.Джонатан бросил ему полотенце, Чарльз поймал и яростно скомкал его.– Будь ты проклят, Джонатан! Как ты можешь затевать против меня такой заговор?!Джонатан кончил умываться, вытер лицо и теперь растирал свои широкие плечи полотенцем с видимым удовольствием. Потом он велел слуге принести ему свежую сорочку.– Я не устраиваю заговоры. Просто я знаю, что ей здесь придется нелегко. Представь себе, придворные дамы вообразили, будто она добывает государственные секреты, занимаясь проституцией. Мне это представляется отвратительным, но слухи здесь при дворе распространяются, как бациллы чумы. Ей нужен человек, который защитит ее от этих колкостей.– Ей нужен человек, который свяжет ее, увезет подальше и спрячет от всевозможных неприятностей, – произнес Чарльз, яростно вытирая лицо и отдуваясь с облегчением.– По-моему, ты для этого очень подходишь, – заметил Джонатан.– Ты забываешь, что я поклялся себе никогда не жениться!Джонатан натянул сорочку и пожал плечами.– Если ты воображаешь, будто должен хранить верность той шлюхе, что обретается на Карибских островах, то ты просто дурак, братец. Я слышал, что она уже вышла замуж за кого-то.– Ты не знаешь Инес дель Кальвадос, – пробормотал Чарльз, вспоминая темные страсти Инес. Он растирал плечи полотенцем, желая заодно стереть и печальные воспоминания. – Она никогда не забывает о том, что ей принадлежало.Он дотянулся до своей рубашки и вдруг почувствовал на плече руку брата. Этот жест выдавал симпатию, сочувствие и даже что-то большее.– Возьми одну из моих чистых рубашек, – спокойно сказал Джонатан. – Твоя вся потная.Чарльз задержал взгляд на его выглаженной белоснежной сорочке, стараясь не встречаться глазами с братом: ему было стыдно за свое вздорное поведение. В конце концов, у него с испанцами свои счеты, и он должен сам разобраться с ними.И тем не менее его дух бунтовал. Как мог он добровольно связаться с этой цепью событий, которые теперь угрожают его душевному покою… даже его жизни?– Ты не можешь всю жизнь прятаться от испанцев, – произнес Джонатан, словно читая его мысли. – Особенно теперь, когда Испания собирается напасть на Англию. У нас нет иного выхода, кроме как сражаться.Он снова положил руку на плечо брата, и Чарльз почувствовал, что, несмотря на все их ссоры и разногласия, у него нет человека ближе, чем Джонатан.– Скажи бога ради, как мне поступить с Фрэнсис? Оставить ее с Розалиндой в Уинфорд-Хаусе, пока меня не будет, или попросить Маргарет приютить ее?– Значит, ты все-таки собираешься жениться на ней? – усмехнулся Джонатан.Чарльз обернулся, чтобы глянуть в лицо брата, но тот улыбался так добродушно, что его настороженность мигом исчезла.– Да, черт возьми! А что ты думаешь по этому поводу?– Ты прекрасно знаешь, что я думаю. А что касается того, чтобы оставить ее в Лондоне… Разве она не поедет с тобой помогать с почтовыми птицами?– Она не поедет! – решительно заявил Чарльз. – Она останется здесь – подальше от опасностей, которые могут угрожать ей.Чарльзу показалось, что по лицу Джонатана снова промелькнула тень улыбки, но его следующий вопрос прозвучал вполне серьезно:– Ты думаешь, она согласится остаться здесь, когда ты отправишься сражаться с Армадой?– Она сделает то, что я ей прикажу!Чарльза злило откровенно скептическое выражение лица Джонатана, который не спеша натягивал свой кожаный камзол с расшитой золотом грудью. Он поспешно надел свой простой камзол и направился к выходу.– Куда ты идешь? – спросил Джонатан. – Может быть, прогуляемся вместе?– Я хочу побыть в одиночестве, – буркнул Чарльз.Он вышел из школы фехтования и оказался на залитой светом лондонской улице. Солнце светило ему прямо в глаза, заставляя щуриться. Скривившись, он надвинул шляпу на лоб и пошел на юг, к реке, раздраженно думая о том, как часто подтверждается простая истина, что судьба играет человеком.Видит бог, он хотел только одного: чтобы его оставили в покое. Но обстоятельства складывались так, что выбора у него не было. Вопреки собственным желаниям, он вновь должен столкнуться с ненавистными испанцами и защищать свою страну и все, что ему дорого.«А сможешь ли ты жить без Фрэнсис, когда уедешь?» – неожиданно спросил себя Чарльз и подумал, что едва ли. За те несколько коротких дней, которые они провели вместе, эта женщина целиком завладела им, и расстаться с ней будет очень тяжело.Но что же все-таки заставляет его так страстно желать ее? Что вырвало его из оцепенения и вернуло к жизни?Если быть честным с самим собой, приходилось признать, что правда ему известна. Его сводила с ума способность Фрэнсис пробуждать в нем те чувства, которые он решил навсегда изгнать из своей души. Собственная беспомощность угнетала Чарльза; он шагал по улице как слепой, не замечая прохожих, и знал только одно – он не хочет переживать все заново.«Чистое волшебство…» Слова, которые когда-то произнесла Фрэнсис, вдруг зазвучали в его ушах, словно их принес ветер. Эти слова искушали его, но для того, чтобы понять их, нужно было подняться над обыденностью, а главное – снова обрести способность испытывать чувства. Иначе коснувшееся его волшебство будет всякий раз с дьявольской хитростью ускользать от него… 27 Какое все-таки блаженство – принять горячую ванну! Стоило Фрэнсис погрузиться в воду, тело сразу перестало болеть. Волосы она уже вымыла и завязала узлом на затылке. Теперь ей хотелось наслаждаться и ни о чем не думать, но тревожные мысли не оставляли.Возвращение в Англию не сулило ей радости. Как она надеялась, что на родной земле обретет безопасность и все ее трудности исчезнут!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110